vas_pop | Скоро 140 лет Александру Куприну

Детское: запись в библиотеку, надо поручительство взять от родителей, такой был порядок, и первая самостоятельно выбранная книжка – «Белый пудель». Сентиментальная, отчасти назидательная история про плохого богатого мальчика и хорошего бедного. И про пуделя Арто, ставшего в ряд с другими литературными собаками – Муму и, конечно, Каштанкой.

Потом как-то старший брат, он был военный, офицер, заезжает – недельной остановкой с курорта. Завозит книжку, купил для поездного чтения. Брат вздыхает: «Ну, как про наш гарнизон. Всё на свете меняется, а армия – нет».

И это первая по-взрослому прочитанная книга: Куприн, «Поединок». Горестная история поручика Ромашова. А потом рассказы. «Листригоны» о крымских греках-рыбаках. «Гамбринус» - шедевр о еврее-музыканте. «Штабс-капитан Рыбников» - сочувственно о японском шпионе. Почему-то эти всегда в памяти – как навсегдашняя прививка от ксенофобии.

Со временем Александр Иванович Куприн стал своим, прочно обосновавшись в личном круге чтения. Отчасти образцом. Образцом, потому что у него нет сочинительства в привычном смысле слова – он точно знает, о чём пишет, каждое движение поверено собственным жестом.

Куприну принадлежит одна из самых эпатажных фраз в русской литературе: находясь в некоем важном собрании он пеняет ораторам, мол, давайте-ка побыстрее выговаривайтесь, мне в бордель надо. А в бордель ему надоба была не за утехами, он тогда писал «Яму» и изучал быт и нравы проституток.

А вот они с Василием Гиляровским (дядей Гиляем) закуролесили и решили уехать за границу. С каждой поездной остановки посылали телеграммы супруге Куприна, кончавшиеся фразой: "Пьём за твоё здоровье". Сначала телеграммы были длинными. Потом стали короче. Последняя, из Бреста, была совсем короткой и даже без мягкого знака, где положено быть ему: "Пём".

С тем и вернулись.

Куприн – очень русский (а поскреби – татарин, из каких-то там мурз), равно готовый и к подвигу, и к загулу. И к ностальгии. Куприну тоскливо было в Европе, куда занесла его волна эмиграции и обиды на большевиков. Он был отходчив (тоже по-русски) и скоро вернулся домой.

Тут и остался навсегда.

Василий ПОПОК.