ЗОЩЕНКО

[vas_pop]

 

Михаил Михайлович Зощенко.
Скоро у него день рождения.
Люблю Зощенко за изящную натуральность. Его персонажи живые и говорят великолепным изустным языком.
«Баню» помните? А вот: 

Иду в предбанник. Выдают на номер бельё. Гляжу — всё моё, штаны не мои.
— Граждане,— говорю.— На моих тут дырка была. А на этих эвон где.
А банщик говорит:
— Мы,— говорит,— за дырками не приставлены. Не в театре,— говорит.  

Разумеется, это и этому подобное не совсем язык улицы. И даже вовсе не язык улицы. Это писательским талантом организованный язык, по которому узнаёшь и улицу, и коммунальную квартиру, и разные советские заведения – основное месторасположение зощенковских сцен жизни. Ну, само собой, и тех, кто говорит этим языком.
В русской литературе не так уж много авторов, умевших заставить изъясняться своих героев так, что нечего более добавить к такой самохарактристике – ясен товарищ до донышка, только рот раскрыть.
Из старой классики эдак умел разве что Николай Успенский.
За Зощенко традиция возрождается где-то в районе Василия Аксёнова. Иной раз просто буквально. Вот Зощенко, та же «Баня»:

Говорят, граждане, в Америке бани отличные.
Туда, например, гражданин придёт, скинет бельё в особый ящик и пойдёт себе мыться. Беспокоиться даже не будет — мол, кража или пропажа, номерка даже не возьмёт.
Ну, может, иной беспокойный американец и скажет банщику:
— Гуд бай,— дескать,— присмотри.
Только и всего.  

А вот вам – Аксёнов, «На полпути к Луне»: 

Кирпиченко подошел и оттер капиталиста плечом. Тот удивился и сказал:   "Ай  эм  сори",  что,  конечно  означало:  "Смотри, нарвешься, паренек".  
- Спокойно, - сказал Кирпиченко. - Мир-дружба.   
Он знал политику. 

Зощенко прожил потрясающую жизнь. Офицер Первой мировой, награждённый несколькими боевыми орденами, а после Гражданской войны начинающий писатель, мгновенно приобретающий всероссийскую известность.
Люди с удовольствием узнавали себя в зощенковских карикатурах. Не обижались – советский строй был молод и силён и не боялся иронии. Скоро было издано собрание сочинений Зощенко, а в 1939 году его наградили орденом Трудового Красного знамени.

В войну и сразу после неё идеологическую власть захватили монахи и ригористы, точно знавшие, что и как. С одной стороны номинально правильный Сталин и его знаменитая фраза о необходимости советских Гоголей и Щедриных. А с другой выслуживающаяся бюрократия, про которую эпиграмма: «Нам нужны подобрее Щедрины и такие Гоголи, чтобы нас не трогали».
Короче говоря, проехались катком по Зощенко и не вписавшейся в эту схему Анне Ахматовой, а заодно по редакциям журналов «Звезда» и «Ленинград», которые их печатали.

Опала Зощенко продолжалась до послесталинского переворота в советском руководстве. Летом 1953 года его восстановили в СП. Вскоре в печати вновь появились его старые популярные рассказы - у меня где-то затерялся на полках сборник советского юмора за 1956 год, там и Зощенко есть.
А в 1958 году он умер – по-прежнему любимым и популярным.
Популярен ли сейчас?
Нет. Сейчас  эпоха петросянов.