![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
Кузбасс-Алтай-3
Третий день Алтая. Уймонская долина.
Когда её заселяли староверы, беглые каторжники и беглецы с казённых Колыванских и Змеиногорских копей и заводов, Уймон топонимически ощущался как место, где всего «уйма».
На самом деле, «уй» - «корова». Пастбищные угодья тут просто роскошные.
Русские, хлебный народ, занялись и земледелием. Почвенный слой в долине слабый, сантиметров 5-10, вегетационный период на высоте 1000 метров короткий, засушливо – речки, текущие в Теректинского хребта не доходят до Катуни, поэтому была устроена хитрая система орошения и выведен особый сорт пшеницы – «уймонка» или «аленька», так её местные называли за красноватый цвет.
«Аленьку» ещё во времена раннесоветской власти, когда уймонцы подались от атеистов в дальние края, вывезли в Америку. Сорт вроде бы сохранён. Только всё равно здесь по-видимому выгоднее заниматься скотом, а пшеницу завозить из степного Алтая.
Село Верхний Уймон. Музей Рериха. Он пробыл в Верхнем Уймоне полторы недели, завернув сюда во время своего грандиозного путешествия из Индии через Гималаи, Синьцзян и Казахстан в Сибирь, а отсюда через Монголию в Тибет и далее на вторую – индийскую – свою родину.
Музей отчасти новодел (нижний этаж), отчасти сохранённый дом Вахрамея Атаманова, где жила семья Рерихов и те, кто ехал с ними.
Об Алтае лучше всего в книге «Алтай – Гималаи». Там проговорено подробно, что значил для Рериха Алтай.
До Белухи, главной горы Сибири, Рерих не добрался, но на картинах и рисунках она есть.
В полусотне метров музей старожильческого быта. Пожпалуй, более интересный, чем музей Рериха.
Мы, собственно, приехали глянуть на Белуху. Она же Кадын-Бажи (или Кадын-Баш), дающая исток реке Кадын, то есть Катуни.
Василий Сапожников, подробно исследовавший Алтай, утверждал, что Белуха видна уже с нижних террас Теректинского хребта. Туда мы и едем. Анатолий, впрочем, раздумывает и артачится: может, в Тюнгур, оттуда вершина вроде бы видней. Мне неохота трястись убродной дорогой чёрте куда, предлагаю подняться за аил Курунду (от слова «курум» - крупнокаменная осыпь) и посмотреть.
Поднимаемся.
Погода изумительная, небо чистое. Прозрачность воздуха негородская и не равнинная. До Белухи отсюда где-то около сотни км, но она вот – как на ладони. А справа гора – «Палатка», так её называют девушки-алтайки, с которыми мы заговариваем в деревне.
Вид на Белуху роскошный. Тем более на переднем плане жёлтые лиственница, ниже широченная долина Катуни и ближние лесистые вершины, за которыми вечные снега. Анатолий удовлетворён. Эдик в восторге. А Сергей работает.
Звоним домой (связь отличная). И отправляемся обратно.
Перевал Кырлик (диалектное название горы) днём особого впечатления не производит. Нижерасположенные долины вновь вводят в ступор Эдика – красота!
Заезжаем 8-километровым свёртком в Мендур-Соккон (буквально «градом битый»), тут есть музей алтайского быта.
Музей закрыт и в аиле ни одного трезвого.
Один товарищ подходит и начинает умный разговор.
- В Академгородке учился.
- На кого выучился? – вопрос навстречу.
- В райисполкоме работал.
- А почему сейчас не работаешь?
- Сократили.
- А почему пьёшь?
Минутное молчание и слова, которые стали девизом дня:
- Пить надо. Путин приедет.
В Усть-Кане пообедать негде. Кафе с неприветливым персоналом и пивнушка – все «злачные» места. Едем дальше, в Абайскую степь («аба» - отец), откуда вроде как бы пошли основные алтайские роды.
С Ябоганского тракта («ябоган» - имя древнего теленгитского рода) сворачиваем налево – в Чергу (мне нравится толкование топонима от монгольского «чаргы» - «свирепый, неукротимый»). По пути, за плоской долиной взлёт в гору и на вершине того взлёта роскошный вид назад, километров на полтораста, наверное, в Казахстан.
Тут устраиваем перекус с данью хозяину горы «таг-ээзи» из остатков в коньячной фляжке.
Дальше нудная грунтовка вдоль реки Песчаной.
Перевал Кукуя (то есть Кок-Хая – «синяя гора» или «зелёная гора», тюрки словесно не различают эти цвета) и спуск км около полусотни в Чергу.
Скоро мост через Катунь и поворот на Чемальский тракт. По пути заезжаем в Анос, где музей-усадьба художника Григория Чорос-Гуркина. И в Чемал (одно из значений – «ветер») – на знаменитую Чемальскую ГЭС, построенную в 1935 году. Действует по сей день.
Ещё около часа по Чуйскому тракту в Горно-Алтайск. Гостиница. Ресторана нет, но в номере всё, что нужно для готовки: микроволновка, электроплита, набор посуды и, само собой, здоровенный холодильник.
Ужинаем в ресторане «Венеция» на соседней улице. Кухня довольно хорошая. Водка – «Белуга» мариинского производства.
На фото.
Верхнее фото - вид с перевала Поохол, уводящем с Ябоганского тракта в долину Песчаной.
Нижние: Чуйский тракт; гостиница в Усть-Коксе; музей старожильческого бытва в Верхне м Уймоне.
Когда её заселяли староверы, беглые каторжники и беглецы с казённых Колыванских и Змеиногорских копей и заводов, Уймон топонимически ощущался как место, где всего «уйма».
На самом деле, «уй» - «корова». Пастбищные угодья тут просто роскошные.
Русские, хлебный народ, занялись и земледелием. Почвенный слой в долине слабый, сантиметров 5-10, вегетационный период на высоте 1000 метров короткий, засушливо – речки, текущие в Теректинского хребта не доходят до Катуни, поэтому была устроена хитрая система орошения и выведен особый сорт пшеницы – «уймонка» или «аленька», так её местные называли за красноватый цвет.
«Аленьку» ещё во времена раннесоветской власти, когда уймонцы подались от атеистов в дальние края, вывезли в Америку. Сорт вроде бы сохранён. Только всё равно здесь по-видимому выгоднее заниматься скотом, а пшеницу завозить из степного Алтая.
Село Верхний Уймон. Музей Рериха. Он пробыл в Верхнем Уймоне полторы недели, завернув сюда во время своего грандиозного путешествия из Индии через Гималаи, Синьцзян и Казахстан в Сибирь, а отсюда через Монголию в Тибет и далее на вторую – индийскую – свою родину.
Музей отчасти новодел (нижний этаж), отчасти сохранённый дом Вахрамея Атаманова, где жила семья Рерихов и те, кто ехал с ними.
Об Алтае лучше всего в книге «Алтай – Гималаи». Там проговорено подробно, что значил для Рериха Алтай.
До Белухи, главной горы Сибири, Рерих не добрался, но на картинах и рисунках она есть.
В полусотне метров музей старожильческого быта. Пожпалуй, более интересный, чем музей Рериха.
Мы, собственно, приехали глянуть на Белуху. Она же Кадын-Бажи (или Кадын-Баш), дающая исток реке Кадын, то есть Катуни.
Василий Сапожников, подробно исследовавший Алтай, утверждал, что Белуха видна уже с нижних террас Теректинского хребта. Туда мы и едем. Анатолий, впрочем, раздумывает и артачится: может, в Тюнгур, оттуда вершина вроде бы видней. Мне неохота трястись убродной дорогой чёрте куда, предлагаю подняться за аил Курунду (от слова «курум» - крупнокаменная осыпь) и посмотреть.
Поднимаемся.
Погода изумительная, небо чистое. Прозрачность воздуха негородская и не равнинная. До Белухи отсюда где-то около сотни км, но она вот – как на ладони. А справа гора – «Палатка», так её называют девушки-алтайки, с которыми мы заговариваем в деревне.
Вид на Белуху роскошный. Тем более на переднем плане жёлтые лиственница, ниже широченная долина Катуни и ближние лесистые вершины, за которыми вечные снега. Анатолий удовлетворён. Эдик в восторге. А Сергей работает.
Звоним домой (связь отличная). И отправляемся обратно.
Перевал Кырлик (диалектное название горы) днём особого впечатления не производит. Нижерасположенные долины вновь вводят в ступор Эдика – красота!
Заезжаем 8-километровым свёртком в Мендур-Соккон (буквально «градом битый»), тут есть музей алтайского быта.
Музей закрыт и в аиле ни одного трезвого.
Один товарищ подходит и начинает умный разговор.
- В Академгородке учился.
- На кого выучился? – вопрос навстречу.
- В райисполкоме работал.
- А почему сейчас не работаешь?
- Сократили.
- А почему пьёшь?
Минутное молчание и слова, которые стали девизом дня:
- Пить надо. Путин приедет.
В Усть-Кане пообедать негде. Кафе с неприветливым персоналом и пивнушка – все «злачные» места. Едем дальше, в Абайскую степь («аба» - отец), откуда вроде как бы пошли основные алтайские роды.
С Ябоганского тракта («ябоган» - имя древнего теленгитского рода) сворачиваем налево – в Чергу (мне нравится толкование топонима от монгольского «чаргы» - «свирепый, неукротимый»). По пути, за плоской долиной взлёт в гору и на вершине того взлёта роскошный вид назад, километров на полтораста, наверное, в Казахстан.
Тут устраиваем перекус с данью хозяину горы «таг-ээзи» из остатков в коньячной фляжке.
Дальше нудная грунтовка вдоль реки Песчаной.
Перевал Кукуя (то есть Кок-Хая – «синяя гора» или «зелёная гора», тюрки словесно не различают эти цвета) и спуск км около полусотни в Чергу.
Скоро мост через Катунь и поворот на Чемальский тракт. По пути заезжаем в Анос, где музей-усадьба художника Григория Чорос-Гуркина. И в Чемал (одно из значений – «ветер») – на знаменитую Чемальскую ГЭС, построенную в 1935 году. Действует по сей день.
Ещё около часа по Чуйскому тракту в Горно-Алтайск. Гостиница. Ресторана нет, но в номере всё, что нужно для готовки: микроволновка, электроплита, набор посуды и, само собой, здоровенный холодильник.
Ужинаем в ресторане «Венеция» на соседней улице. Кухня довольно хорошая. Водка – «Белуга» мариинского производства.
На фото.
Верхнее фото - вид с перевала Поохол, уводящем с Ябоганского тракта в долину Песчаной.
Нижние: Чуйский тракт; гостиница в Усть-Коксе; музей старожильческого бытва в Верхне м Уймоне.