Памяти Евгения Пестерева - 2-я часть
Dec. 18th, 2012 12:42 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
vas_popОкончание записок Евгения Пестерева
.ГОРОДСКИЕ ПЕЙЗАЖИ
За три месяца странствий увидел ни один десяток городов. Больших и малых. В некоторых из них бывал раньше, другие открывал для себя впервые.
Из сибирских областных центров выделяю Тюмень — самый старый город восточнее Урала. Он основан в 1586 году на месте городка Чинги-Тура, возникшего в XIV веке.
Современная Тюмень — город нелепо кричащих контрастов. Уличный порядок нарушает многоэтажка. Ее фасад полностью смонтирован из зеркал зеленоватого перелива (ничего подобного не видел нигде, даже в Москве). Рядом ютятся двухэтажные клоповники постройки 30-х годов минувшего столетия. Полуразрушенная церковь, видимо, XVIII-XIX века. Неподалеку поместье «нового русского», окна которого с первого до третьего этажа забраны мрачными плотными решетками. Высокая кирпичная стена ограждает его от окружающего мира.
Тюмень — город немыслимой дороговизны. В магазинах колбасы с двузначными цифрами на ценниках — явление редкостное. Фрукты вряд ли доступны семьям среднего достатка.
Пытаюсь разобраться, осознать увиденное.
— Наша Тюмень — столица нефтегазовой империи, — говорит мужчина среднего возраста. Говорит не торопко, подбирая каждое слово. — Нефтебароны задают тон жизни. Кто заказывает музыку, тот и платит. А на простых смертных им начхать.
В мае ни в Новосибирске, ни в Омске не видел каких-либо митингов, демонстраций и прочих массовых сборищ. Живут своей повседневной жизнью. Тюмень — политиканствующий город. По его улицам бродят ватаги юнцов и юниц. Их майки расписаны крикливой символикой. В руках флаги всевозможных окрасок. Нескончаемый ор, визг. Выглядит эта сумятица, толкотня как-то по-провинциальному убого. Тут же дамы не пенсионного, бальзаковского возраста назойливо суют прохожим брошюры («Манифест Российской партии пенсионеров»), опубликованные под девизом «Вернем себе Россию!»
Брошюра — сплошная галиматья на 14 страницах. Например, «Манифест» предлагает: «Открыть на каждого жителя России личный именной счет, на который ежегодно начислять его личную долю доходов от добычи природных ресурсов на территории России. (Жители России — металлурги, свинарки, бомжи, М. С. Горбачев, Б. Н. Ельцин и прочие киллеры. Всем сестрам по серьгам. Не так ли?).
Далее: «От сдачи земли в аренду каждый россиянин станет миллионером» (Россиянам мало благ от ваучеров А. Б. Чубайса, мало молочных рек с кисельными берегами от финансовых пирамид пресловутого Мавроди).
Кто же отважился «вернуть себе Россию»? Сергей Петрович Атрошенко. На фотографии — бугай, способный рельсу завязать в узел. Судя по опубликованной анкете, — человек с биографией, шитой белыми нитками, ставший в 38 лет от роду главным пенсионером страны и теперь морочащий головы пожилым людям...
Позади остались Пенза, Рязань. Впереди замаячила в дымке Москва. Последний раз был в Белокаменной ровно четверть века назад. Много воды утекло за минувшие 25 лет.
«Москва... как много в этом звуке...» Тогда мы жили в ином идеологическом поле. У нас были иные критерии в оценке бытия. Но со временем меняется мир. С ним меняемся мы, меняются наши взгляды на окружающее. В моей памяти Москва осталась «кипучей, могучей, никем непобедимой».
Теперь я увидел равнодушный, суетливый мегаполис. Конгломерат веков и стилей. Старозаветная Москва, омоложенная сусальным золотом, нержавейкой, нитролаком и эмалью как-то смущенно отступила на второй план, схоронилась на задворках многоэтажных монстров. А на авансцену вылезла Москва XX века. Амбициозная, захлестнутая неоновой рекламой, задавленная бесконечным потоком автомашин, услужливо заискивающая перед «зеленью».
В сегодняшней Москве без «зеленой» бумажки ты — букашка. Букашки — сгруппировавшиеся по 7-8 человек 10-12-летние «гавроши» в обтрепанных одежонках, с грязными мордашками и воровато-наглыми глазенками; отпевшие, изуродованные под жизненным гнетом бомжи; мумиеподобные обитатели «подземки» (метро) — наркоманы и прочий люд.
Сегодняшняя Москва — внешне крикливый лоск, соседствующий с безысходной нищетой и одичалостью. В каждом городе рядом с людьми мирно сосуществуют одинокие дворняжки. Этакие безобидные, деятельные «шарики» и «бобики». Но то, что увидел в Москве буквально потрясло, шокировало меня — сбившиеся в стаи бродячие собаки. Стаи псов по 15-20 особей. Две такие стаи обитают возле Павелецкого вокзала. Днями они вольготно лежат на тротуарах. А ночная встреча с ними? Страшно подумать. И, видимо, никому до этого нет дела...
В Москве пробыл четверо суток. Встретился с друзьями — с Володей Кузнецовым, бывшим сотрудником газеты «Кузбасс», ныне пенсионером, и Валерой Латченко, полковником в отставке, бывшем заместителем начальника по политчасти Кемеровского высшего командного училища связи. И... Good bye! Adieu! Addio! Москва...
Два южных города — Ростов-на-Дону и Волгоград. Два крупных культурных и промышленных центра. Но как они разительно отличаются друг от друга.
Ростов-на-Дону. Спотыкаюсь по тротуару по улице М. Горького в сторону главпочтамта. В некоторых местах асфальт пришел в негодность до того, что люди проложили по аллее, меж деревьев вертлявые тропинки, либо, рискуя попасть под колеса автомашин, бесцеремонно прут по мостовой. «Если здесь, в центре города, черт ногу сломит, то на окраине наверняка останется без рогов», — сочувствую «нечистому», в очередной раз оступившись на выпученных из-под земли каменьях.
По нужде зашел в первый попавшийся двор. О, ужас! Бытовой мусор, пищевые отходы, рой зеленых мух. под палящими лучами солнца не воздух, а густые миазмы. Тут же на веревках развешано стираное белье. Люди стерпелись, как-то живут не обращая внимания на окружающую их мерзость.
Этот двор выходит на проспект им. Н. А. Семашко. Николай Александрович — земляк ростовчан, был первым наркомом здравоохранения РСФСР в правительстве В. И. Ленина, заведовал кафедрой социальной гигиены Московского университета. Нетрудно представить, какие бы чувства и мысли обуяли наркома при виде мусорных контейнеров, стоящих посреди проспекта его имени...
По техническим причинам на сутки задержался в Ростове. Долго бродил по городу. Изрядно подустал. Ведь за плечами неизменный спутник — почти 40-килограммовый рюкзак. Наконец-то нашел скамейку в парке культуры им. Максима Горького (это рядом с городской администрацией). Присел отдохнуть. Напротив несколько женщин, видимо из «Зеленстроя», рыхлят землю на клумбе, высаживают цветочную рассаду. А календарь уже обронил первые листочки июля! Не в порядке комплимента, а по сути говорю: посади нашего кемеровского мэра В. В. Михайлова хотя бы на месяц в кресло главы администрации Ростова, он показал бы тамошним чиновникам где, когда и как нужно заниматься благоустройством и озеленением. Ох, показал бы!..
Впервые в Волгограде побывал во второй половине 80-х годов. Тогда удручающее впечатление осталось о нем. Облупленные фасады домов, полуразрушенные балконы, там и сям проломы в оградах, истоптанные газоны, примитивные козырьки на остановках городского транспорта. Повсюду печать запустения, беспросветного уныния.
В корне изменился Волгоград за минувшее время. Очищенный от мусора, озелененный, Уходят в даль шпалеры домов, окрашенных во все цвета радуги. Будто причесали, пригладили город. И лица волгоградцев стали иные — улыбчивые, раскованные. Все это вместе взятое, вперемешку с легкой речной прохладой, с музыкой на прогулочных катерах по Волге создают атмосферу праздника на каждый день.
Со светлой грустью прощался с Волгоградом. Доведется ли когда-нибудь встретиться вновь? Но вряд ли...
Почему поставил рядом Ростов-на-Дону и Волгоград? Промышленный потенциал этих городов, на мой взгляд, равнозначный. Поэтому накопление бюджетных средств у них одинаковое. Но местные власти, как видим, по-разному распоряжаются финансами. Отсюда и результаты...
Сотни малых городов с населением в 50-150 тысяч человек разбросаны по необъятным просторам нашей родины. В них в основном сосредоточены предприятия легкой и перерабатывающей промышленности, заводы машиностроения, стройматериалов, станкостроения и металлообработка, предприятия транспорта, связи и сферы обслуживания. К таким городам в Краснодарском крае относится Тихорецк — крупнейший железнодорожный узел на Северном Кавказе.
В Тихорецке проживает более 60 тысяч человек. В недалеком прошлом его взрослое население трудилось на предприятиях местной промышленности, на машиностроительном заводе и заводе металлообработки. Дополнительный доход давали жителям сады и огородничество.
Жили люди не тужили. И вдруг в одночасье рухнул создаваемый десятилетиями хозяйственный уклад страны. Так называемые реформы прежде всего нанесли нокаутирующий удар по малым городам — по глубинке, по корням российского бытия. Полной мерой испил сию горькую чашу и Тихорецк. Он оказался в разряде депрессивных городов, то есть упадочных. Остановились предприятия. В городе появились безработные, бедность и спутники нищеты — пьянство, воровство, проституция, наркомания.
Когда пришел в Тихорецк, первое что воскресила память — фотографии блокадного Ленинграда: Исаакиевский собор, на площади перед ним плантация капусты. Также и в сегодняшнем Тихорецке. Все его улицы, где есть мало-мальски свободный клочок земли, засажены картофелем. Согласитесь, нечасто встретишь подобный городской интерьер. Во всяком случае ни в Топках, ни в Юрге не видел, чтобы люди сажали на улицах второй хлеб.
— Картошку-то не воруют? — спрашиваю дородную женщину, раздающую возле дома корм гусятам.
— Ха! Еще как воруют! Отбою нет от паразитов, — словоохотливой оказалась хозяйка пернатых. — Днем еще ничего. Пацаны доглядывают. Да и мы здесь топчемся.
— А ночью?
— Соседские мужики сделали бригаду. По очереди сторожат. Жить-то надо! — вздохнула собеседница.
Вместе со страной многое пережил-перемог Тихорецк. Он был свидетелем кровавой смуты в гражданскую войну. Не минули его «черные воронки» 30-х годов. Он испытал жуткое лихолетье фашистской оккупации. Наверняка Тихорецк переживет, одолеет и сегодняшнюю напасть. И вновь роскошные розы украсят его улицы...
...Черная, выжженная зноем степь Калмыкии. От горизонта до горизонта. Черная. Иных красок нету. На белесом небе завис расплавленный диск слепящего солнца. Тишина. Оглушающая тишина. Царство Аида наяву. И ты один посреди этого зловещего мира. Будто чужак на какой-то неведомой безжизненной планете. Один... А там, за горизонтом, земная суета, земные радости. Там вволю можно пить воду.
Четвертый день иду, вернее, плетусь по преисподней. Километр-полтора и рюкзак валится с плеч. Знаю, что нужно перетерпеть всего 80 километров, но сознание вопиет: когда же кончится это пекло?
Впереди замаячило что-то странное. Пригляделся. Да это же телевизионная мачта Элисты. Потом показались трубы предприятий. Будто глаже стала дорога. Вон уже четко вырисовывается зеленые купы деревьев. Словно в сказке из-под земли поднимался город...
Делаю себе то горячую ванну, то прохладную. Воды хоть залейся. Наслаждение непередаваемое. Живут же люди! Они каждый день пользуются таким благом.
— Кончай барахтаться! — осторожно стучит в дверь Леонид. — Пельмени стынут.
Леонид Вихоцкий — мой стародавний товарищ по совместной работе в республиканской газете «Советская Калмыкия». Не встречался с ним более десяти лет. Заматерел дружище. Виски обильно посеребрены инеем. Но он все тот же степенный, неторопкий в рассуждениях.
Первый тост — за встречу. Второй — за здравие. Помянули Ю. И. Юдина — нашего бывшего главного редактора, Володю Ковалева, трагически погибшую Ларису Юдину, В. С. Ткачева... Это наши бывшие коллеги. Годы... Потом началось: «А помнишь?!» Пытаюсь узнать у Леонида о делах в республике, о городе.
— Завтра сам увидишь. Поймешь, — уклончиво ответил он.
Помню Элисту, как небольшой провинциальный, но вполне европейский город. Просторные, светлые улицы и площади. Парки и бульвары. Тенистый скверик у памятника А. С. Пушкину. Величественный монумент Оке Городовикову — герою гражданской войны, другу С. М. Буденного. По-кавказски шумные элистинские базары, заваленные арбузами, овощами, фруктами и прочей восточной снедью.
Словно потускнело, поистерлось вчерашнее. Новая, незнакомая мне Элиста показалась каким-то предместьем Лхасы (Лхаса — столица Тибетского автономного района в Китае, центр ламаизма — одного из ответвлений буддизма. — Е. П.). Сегодняшняя Элиста вдоль и поперек расписана буддийской символикой. Со всех сторон на вас меланхолично взирают большие и малые изваяния Будды. На каждом шагу культовые жертвенники, кумирни и прочее (кумирня — небольшая буддийская молельня с фигурками божков).
Окружающее не вызывает восхищение. Наоборот... В Элисте живут русские, немцы, белорусы, евреи, представители народов Кавказа и т. д. У них тоже есть свои национальные традиции, религиозные чувства. Но их со всех сторон обступили тиражные Будды. При всей внешней помпезности столицы современная Калмыкия в социально-экономическом развитии является одним из самых отсталых административно-территориальных субъектов Российской Федерации.
В недалеком прошлом в общественных отарах республики насчитывалось почти три миллиона овец. Без учета частного сектора. Калмыкия производила свыше 10 тысяч тонн (!) тонкорунной шерсти, не считая молока, мяса, хлеба, овощей и другой сельскохозяйственной продукции. По словам сотрудников газеты «Вести Калмыкии», сегодня в степях республики содержится около 500 тысяч овец, то есть поголовье уменьшилось почти в шесть раз. Вот и весь сказ.
В романе И. Ильфа и Е. Петрова «Двенадцать стульев» уездные Васюки не превратились в шахматную столицу мироздания. Так и в Элисте построенный международный шахматный центр не поднял экономику республики. Увы, не поднял...
На окраине Элисты у поста ГИБДД прощаемся с Виталием Сюйвой. Виталий — второй мой товарищ, бывший корреспондент киселевской городской газеты «В бой за уголь».
— Передай привет Гене Юрову, Валере Зубареву! Привет Кузбассу!
Обнимаемся по-братски.
Через четыре часа я стоял на перроне Волгоградского железнодорожного вокзала.
5.СРЕДИ ВОЛКОВ
Меня часто спрашивают, как можно было одному решиться на столь долгое и опасное путешествие. Мол, время криминальное. Да, конечно, доля риска присутствовала. Но многолетнее пристрастие к перемене мест, любопытство, — что там за горизонтом, — взяли верх. К счастью, пронесло, никаких эксцессов, никаких хулиганских выпадов по отношению ко мне не было. Без хамства, однако, не обошлось.
В Пензе на железнодорожном вокзале попросил у буфетчицы кипятку, чай заварить. Не дала. Вторая — то же самое. Третья вообще отвернулась, не соизволила слова вымолвить. Отказать кружку кипятка! Что это — тупость человеческая? А может, сама бесчеловечность?..
В Подмосковье из-за плотной сети автомобильных и железных дорог сбиться с пути проще простого. Поэтому до Мичуринска, в Тамбовской области, ехал на электричке. Рюкзак оставил в зале ожидания. Вышел на привокзальную площадь, где-нибудь перекусить. Тут как тут стоят три тамбовских «волка» — прапорщик, старшина и рядовой милиционер. Здоровые, сытые парняги.
— Документы!
Достаю паспорт с маршрутным листом туриста.
— Пройдем с нами!
В десяти шагах милицейская будка.
— Ну, что турист, сейчас будешь колоться или потом?
— Вы, почему таким тоном разговариваете со мной?!
— Ты не указуй, как нам ботать, — изощряется в красноречии прапорщик. — Где наркотики? Куда везешь?
На стол вытряхнуто содержимое моей дорожной сумки. До последнего шва прощупана одежды. Оказывается, «наметанным» глазом сыщики определили во мне наркокурьера. Им страсть как хотелось добыть этого земля.
— Турист! — гогочет мордастый старшина с мамкиным молоком на слюнявых губах. — Баба из дома выгнала, вот и бродяжничаешь!
— Где наркотики? — не отстает прапорщик, вращая на пальце мой брелок. — У тебя в маршрутке нет Мичуринска. Кому везешь наркотики?
Нервы зажаты в кулак: как бы не сорваться на провокацию, как бы не наделать глупостей. Стоит ли объяснять идиотам, что глупо и невозможно занести в маршрутный лист весь административный справочник России.
— Ты, почему болтаешься по стране без вкладыша? — тянет свое прапорщик.
— Что за вкладыш?
— Ты Ваньку не ломай. Мы не таким рога обламывали! — металл звучит в его голосе. — Кому толкнул вкладыш из паспорта? Где наркотики?
О каком вкладыше «ботал» прапорщик, не знаю до сих пор. Почти час сыпались в мой адрес различные угрозы, оскорбления, унижения. Помалкивал лишь рядовой, копаясь в моих вещах. Видимо, дошло до дуболомов, что нечем на сей раз поживиться.
— Рви когти, борода! — процедил старшина.
Растолкав кое-как по сумке вещички, вышел на свежий воздух. Будто побывал в свинарнике. Позже обнаружил: прапорщик позарился-таки, украл брелок — метровую рулетку. В хозяйстве сгодится.
Сколько же простых, безвинных граждан оскорбят, обворуют эти подонки за время суточного дежурства. Такие «блюстители порядка», вооруженные до зубов, как раз и формируют у людей имидж (образ) современной милиции.
Первым порывом было зайти в городскую администрацию к начальнику милиции. Но осадил свои эмоции. С рюкзаком за плечами, в жару шататься по присутственным местам — дело хлопотное, малоприятное.
Тут кстати подоспела электричка до станции Грязи. Дальше начиналась Воронежская область...
Шумиха — небольшой степной городок в 130 километрах западнее Кургана. Городок молодой. Ему без году 60 лет. Поэтому в Шумихе еще крепко держится сельский уклад жизни. В девять часов вечера уже закрыты магазины, не работают кафе и столовые.
Случайный прохожий подсказал, что можно поужинать в баре «У Гамлета», и указал туда дорогу. Иду и удивляюсь: «Надо же, в такой глуши помнят о великом Шекспире. Издержусь, но что-нибудь попробую из датской кухни». Вот и вожделенный бар. Едва открыл дверь, мне сразу же:
— У нас вход стоит 50 рублей.
Ничего себе! Как ни просил, как ни объяснял кто я и откуда, метрдотель (распорядитель) бара был непреклонен:
— Много здесь всяких шастает.
Отступился. Куда уж нам с суконным рылом да в калашный ряд!
Чуть позже узнал, что Гамлет вовсе не принц датский, а грузинский бизнесмен. Будто бы его папа и мама, страстные поклонники английского драматурга, в честь его нарекли свое чадо столь экзотическим именем.
Около 800 фамилий высечено на плитах мемориала, воздвигнутого в центре Шумихи в память о земляках, погибших на фронтах Великой Отечественной войны. Разве для того обильно пролили свою кровь воины-шумихинцы, чтобы их невосполнимой жертвенностью пользовались сейчас какие-то гамлеты?!
Несолоно хлебавши, покинул Шумиху...
В Барабинске зашел в редакцию местной газеты «Барабинский вестник». Последний раз сделал отметку в маршрутном листе. С коллегами изучил дорогу по карте. От Новосибирска через Тогучин — на Ленинск-Кузнецкий. Путь домой накатанный.
Километрах в 30-40 от Барабинска остановился возле строящегося придорожного кафе. Вечерело. Облюбовал для ночевки укромное местечко, сокрытое от посторонних глаз плотной стеной березняка.
— Вы, пожалуйста, ничего не делайте без нашего хозяина, — попросили работницы кафе. — Он мужчина строгий, с характером.
Поужинал. Появился Сам. Физиономия, встреча с которой не желательна на узкой тропе или в темно переулке. Говорю ему о своем намерении.
— Если поставишь здесь палатку, — цедит он сквозь зубы, — наши приедут ночью и живьем сожгут тебя вместе с палаткой.
Такая перспектива, разумеется, меня не устраивала. Отошел с полкилометра. Разбил бивуак. Пошел дождь. Сушить палатку на сыром кустарнике — дело муторное, затяжное. Снова подошел к кафе.
— Разбросай свои шмотки на штакетнике, — смилостивился хозяин.
Как только он куда-то отлучился, женщины спешно, тайком продали мне буханку хлеба, помогли заварить чай на дорогу.
Что будет с Россией, с простолюдинами, когда подобные хозяева «прихватизируют», скупят ни за грош всю землю?! Прорицателем быть не могу и не хочу.
6.ЧТО ПОЧЁМ?
Читателей, конечно, интересуют, какие цены на продовольствие в магазинах и на рынках, что стоят те или иные услуги в европейской части России.
Оговорюсь сразу, не ставил цель специально ходить и присматриваться к тамошним ценам. Поэтому кое в чем могу ошибиться. Но скажу сразу, — водка, табачные изделия и электроэнергия по ту сторону Урала в полтора-два раза дороже, чем у нас.
Первое мое удивление было в Сызрани, когда увидел копченое сало по 42 рубля за килограмм. Дальше — больше. В Пензе покупал копченый рулет из свиного сала по... 25 рублей за килограмм. Сказки иль байки барона Мюнхгаузена? Не то и не другое. Поверьте на слово. Это правда.
Еще больше удивили цены на юге. В Черкасске литровый пакет молока стоит 6-7 рублей, столько же — десяток куриных яиц, килограмм краковской колбасы — 60 рублей. Разумеется, фрукты и овощи там в два раза дешевле, чем в Сибири. Например, на станции Петров вал, в Волгоградской области, еще в начале июля покупал абрикосы по 20 рублей. Тут уж ничего не скажешь: юг есть юг.
От ассортимента и расфасовки хлебобулочных изделий глаза разбегаются. Кубанцы ревниво берегут славу о качестве своей продукции. Здесь мы уступаем им по всем параметрам. Опять же приходится повторять: юг есть юг. Но...
В том же Черкасске проезд на маршрутном такси стоит четыре (!) рубля, на автобусах и троллейбусах — три. Причем, пенсионеры всех категорий и школьники услугами городского транспорта, включая «маршрутки», постоянно пользуются бесплатно. Откуда местные власти берут средства на дотацию транспортникам, мне не известно.
А у нас?!
Кузбасс — это уголь, химия, черная и цветная металлургия и многое другое. Как говорится, Кузбасс — индустриальное сердце России. Львиная доля его продукции идет на экспорт. Думаю, при таком экономическом потенциале мы могли бы уже использовать долларовые купюры в качестве обоев. Но «нечисто что-то в Датском королевстве».
7.СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
Опять возвращаюсь к вопросу о своем трехмесячном путешествии по стране. Для чего нужно было жертвовать бытовым комфортом, а порой даже рисковать жизнью? Не нами сказано: лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать...
В Красноуфимске красивое, как-то необычно, подчеркнуто элегантно оформленное здание железнодорожного вокзала. На его фасаде прикреплена памятная доска:
«Здание вокзала построено в 1965 году по проекту выдающегося русского архитектора Алексея Викторовича Щусева».
Вот куда заносила судьба Алексея Викторовича! А. В. Щусев — ученик академика Л. Н. Бенуа, заслуженный архитектор СССР, академик АН СССР, четырежды Лауреат сталинской премии. Он — автор проекта Мавзолея В. И. Ленина. По его архитектурным разработкам были построены гостиница «Москва», Москворецкий мост, Большой театр оперы и балета им. Алишера Навои в Ташкенте, здание НИИ курортологии и физиотерапии в Сочи и другие памятники градостроительства и архитектуры XX века.
Допустим, будучи пассажиром, проезжая мимо Красноуфимска, разве мог бы предположить, что вижу творение рук А. В. Щусева? Конечно, нет...
Привокзальную площадь Златоуста в Челябинской области украшает величественный памятник И. Н. Бушуеву (1800-1834). Как видим, Иван Николаевич — современник А. С. Пушкина. Он первым в России разработал методику и технологию художественной гравировки по металлу.
Сам Златоуст — город-легенда. Его мастеровой люд активно поддержал восстание Емельяна Пугачева, снабжал его отряды пиками, саблями, ножами. В Златоусте впервые в России была отлита пушка из стали, освоено производство булатных клинков...
Многое довелось увидеть, странствуя по просторам России, но, к сожалению, многое осталось вне поля зрения. Если бы, к примеру, были лишние деньги, то в том или ином городе сдал вещи в камеру хранения и пошел знакомиться с музеями, памятниками истории и культуры.
Но, увы! Суточная услуга камеры хранения стоит 28 рублей. Это для меня непозволительная роскошь. У меня не было каких-либо спонсоров. Единственный источник финансирования — собственная пенсия. Поэтому приходилось беречь каждый рубль...
Я рассказал лишь о двух дорожных эпизодах. А сколько хранит память!..
С какими проблемами пришлось столкнуться во время путешествия? Сразу же за Новосибирском начинается Барабинская степь. Безводная, безлесная степь. До самого Ишима. Правда, вдоль дорог встречаются озера. Но вода в них солоноватая, непригодная для приготовления пищи.
Такие же дороги и в Европе. Также проложены мимо населенных пунктов по безводной местности. Так что и в Воронежской области мне довелось жевать сухой, не варенный «Ролтан», экономить чай.
Иду по Ставропольскому краю. Пересекаю одно русло Невинномысского оросительного канала. Другое. На их бетонных стенках грозные надписи, выполненные метровыми буквами: «Купаться строго запрещается!» Вода в этих каналах густая, известкового цвета, с зеленоватым отливом. Без запретной надписи, думаю, не каждый человек осмелиться лезть в эту помойку.
Короче, для пешего туризма вода — это проблема проблем.
Человек порушил водные источники, испоганил землю, на которой живет. Что творится на автостраде Москва-Ростов-Баку! Все кюветы, все обочины на ней завалены полиэтиленовой тарой, банками из-под пива «Балтика», пластиковыми бутылками, консервными банками и различной ветошью.
Положим, через 100 лет, какое наследство получат от нас потомки? Гималаи мусора вдоль дорог. Создается впечатление, пока никто не задумывается над этим вопросом...
У меня спрашивают: «Сколько километров ты прошел за истекшее время?» Скрупулезно не подсчитывал, но, думаю, более трех тысяч наберется. Человек среднего физического развития за световой день наверняка 50 километров одолеет. У меня, в основном, так и получалось.
Дневной переход во многом зависит от погоды, от профиля и качества дороги и других внешних факторов. Если, положим, вас целую ночь жучили комары или же холод загонял в «пятый» угол палатки, то, вестимо, на следующий день у вас прыть заметно поубавится.
Иду от печально известной станции Барсуковской, что в Ставропольском крае. Жара за 35 градусов. Начинается подъем. Дорога проложена по террасе. Рядом желтеет тропа, покрытая гравием крупной фракции.
Чем выше поднимаюсь к перевалу, тем неумолимее рюкзак тянет назад. Сверху с грохотом, с ревом несутся тягачи, КамАЗы, полуприцепы и прочие машины. Взгляд инстинктивно направлен в две плоскости. Вперед, чтобы какой-нибудь дурак случайно не зацепил бортом, и вниз под ноги. Стоит оступиться, и ты долго и больно будешь кувыркаться вниз по камням.
Этот тягун в 4000 метров одолел за два с лишним часа...
Великий французский писатель эпохи Возрождения Франсуа Рабле говорил, чем дальше от Парижа, тем длиннее мили. Давно и всецело поддерживаю мнение милейшего Франсуа только в новом осмыслении, а именно — пешеходные километры гораздо длиннее автомобильных и железнодорожных. Кто не верит, может пройти моим маршрутом.
ЭПИЛОГ
До Новосибирска осталось 260 километров. Отдыхаю на обочине дороги. Мимо, странно похрюкивая, протарахтел «Лэнд Круизер». Остановился метрах в десяти. Пригляделся к номерному знаку. На нем код — 42. Ба! Да это же машина из Кузбасса.
Подошел к машине. Поздоровался с шофером.
— Что, двигатель застучал? — спрашиваю его.
— Хуже! — чертыхнулся Володя (так зовут моего нового знакомого). — Поршень полетел.
Пришлось на трое суток прервать завершающий этап путешествия. Стал подручным у В.Чайкова.
Трое суток мы бились над двигателем. Вдвоем сняли-таки головку блока цилиндров. Чугунная она. Тяжеленная чертяга. Убрали неисправный поршень.
— На пяти цилиндрах пойдем?
— Конечно, - заверил Чайков.
Поставили все на место. Но «Лэнд» «заболел» не на шутку. Вышла из строя система топливоподачи. Недаром говорится, где тонко, там и рвется.
Наконец-то устранили и эту поломку. При ремонте пользовались стартером. В результате «посадили» аккумулятор. Одно к одному. Поймали проходящую машину. Завели наш «Лэнд» с буксира.
К вечеру добрались до Новосибирска. Заночевали на его окраине. Утром чуть свет обогнули Новосибирск по южной части и ушли по направлению Ленинска-Кузнецкого.
Село Журавлево встретило нас шумным базаром. Мы уже на территории Промышленновского района. От Ленинска-Кузнецкого Володя подбросил меня до села Демьяновки, а сам повернул назад. Он живет и работает в Карагайле.
На прощанье обменялись адресами. Трое суток мытарств крепко подружили нас.
От Демьяновки до Кемерова добрался на попутной машине.
Вот так и закончилось мое трехмесячное странствие.
Планы на будущее? Ну, есть кое-какие задумки...
Евгений ПЕСТЕРЕВ
.ГОРОДСКИЕ ПЕЙЗАЖИ
За три месяца странствий увидел ни один десяток городов. Больших и малых. В некоторых из них бывал раньше, другие открывал для себя впервые.
Из сибирских областных центров выделяю Тюмень — самый старый город восточнее Урала. Он основан в 1586 году на месте городка Чинги-Тура, возникшего в XIV веке.
Современная Тюмень — город нелепо кричащих контрастов. Уличный порядок нарушает многоэтажка. Ее фасад полностью смонтирован из зеркал зеленоватого перелива (ничего подобного не видел нигде, даже в Москве). Рядом ютятся двухэтажные клоповники постройки 30-х годов минувшего столетия. Полуразрушенная церковь, видимо, XVIII-XIX века. Неподалеку поместье «нового русского», окна которого с первого до третьего этажа забраны мрачными плотными решетками. Высокая кирпичная стена ограждает его от окружающего мира.
Тюмень — город немыслимой дороговизны. В магазинах колбасы с двузначными цифрами на ценниках — явление редкостное. Фрукты вряд ли доступны семьям среднего достатка.
Пытаюсь разобраться, осознать увиденное.
— Наша Тюмень — столица нефтегазовой империи, — говорит мужчина среднего возраста. Говорит не торопко, подбирая каждое слово. — Нефтебароны задают тон жизни. Кто заказывает музыку, тот и платит. А на простых смертных им начхать.
В мае ни в Новосибирске, ни в Омске не видел каких-либо митингов, демонстраций и прочих массовых сборищ. Живут своей повседневной жизнью. Тюмень — политиканствующий город. По его улицам бродят ватаги юнцов и юниц. Их майки расписаны крикливой символикой. В руках флаги всевозможных окрасок. Нескончаемый ор, визг. Выглядит эта сумятица, толкотня как-то по-провинциальному убого. Тут же дамы не пенсионного, бальзаковского возраста назойливо суют прохожим брошюры («Манифест Российской партии пенсионеров»), опубликованные под девизом «Вернем себе Россию!»
Брошюра — сплошная галиматья на 14 страницах. Например, «Манифест» предлагает: «Открыть на каждого жителя России личный именной счет, на который ежегодно начислять его личную долю доходов от добычи природных ресурсов на территории России. (Жители России — металлурги, свинарки, бомжи, М. С. Горбачев, Б. Н. Ельцин и прочие киллеры. Всем сестрам по серьгам. Не так ли?).
Далее: «От сдачи земли в аренду каждый россиянин станет миллионером» (Россиянам мало благ от ваучеров А. Б. Чубайса, мало молочных рек с кисельными берегами от финансовых пирамид пресловутого Мавроди).
Кто же отважился «вернуть себе Россию»? Сергей Петрович Атрошенко. На фотографии — бугай, способный рельсу завязать в узел. Судя по опубликованной анкете, — человек с биографией, шитой белыми нитками, ставший в 38 лет от роду главным пенсионером страны и теперь морочащий головы пожилым людям...
Позади остались Пенза, Рязань. Впереди замаячила в дымке Москва. Последний раз был в Белокаменной ровно четверть века назад. Много воды утекло за минувшие 25 лет.
«Москва... как много в этом звуке...» Тогда мы жили в ином идеологическом поле. У нас были иные критерии в оценке бытия. Но со временем меняется мир. С ним меняемся мы, меняются наши взгляды на окружающее. В моей памяти Москва осталась «кипучей, могучей, никем непобедимой».
Теперь я увидел равнодушный, суетливый мегаполис. Конгломерат веков и стилей. Старозаветная Москва, омоложенная сусальным золотом, нержавейкой, нитролаком и эмалью как-то смущенно отступила на второй план, схоронилась на задворках многоэтажных монстров. А на авансцену вылезла Москва XX века. Амбициозная, захлестнутая неоновой рекламой, задавленная бесконечным потоком автомашин, услужливо заискивающая перед «зеленью».
В сегодняшней Москве без «зеленой» бумажки ты — букашка. Букашки — сгруппировавшиеся по 7-8 человек 10-12-летние «гавроши» в обтрепанных одежонках, с грязными мордашками и воровато-наглыми глазенками; отпевшие, изуродованные под жизненным гнетом бомжи; мумиеподобные обитатели «подземки» (метро) — наркоманы и прочий люд.
Сегодняшняя Москва — внешне крикливый лоск, соседствующий с безысходной нищетой и одичалостью. В каждом городе рядом с людьми мирно сосуществуют одинокие дворняжки. Этакие безобидные, деятельные «шарики» и «бобики». Но то, что увидел в Москве буквально потрясло, шокировало меня — сбившиеся в стаи бродячие собаки. Стаи псов по 15-20 особей. Две такие стаи обитают возле Павелецкого вокзала. Днями они вольготно лежат на тротуарах. А ночная встреча с ними? Страшно подумать. И, видимо, никому до этого нет дела...
В Москве пробыл четверо суток. Встретился с друзьями — с Володей Кузнецовым, бывшим сотрудником газеты «Кузбасс», ныне пенсионером, и Валерой Латченко, полковником в отставке, бывшем заместителем начальника по политчасти Кемеровского высшего командного училища связи. И... Good bye! Adieu! Addio! Москва...
Два южных города — Ростов-на-Дону и Волгоград. Два крупных культурных и промышленных центра. Но как они разительно отличаются друг от друга.
Ростов-на-Дону. Спотыкаюсь по тротуару по улице М. Горького в сторону главпочтамта. В некоторых местах асфальт пришел в негодность до того, что люди проложили по аллее, меж деревьев вертлявые тропинки, либо, рискуя попасть под колеса автомашин, бесцеремонно прут по мостовой. «Если здесь, в центре города, черт ногу сломит, то на окраине наверняка останется без рогов», — сочувствую «нечистому», в очередной раз оступившись на выпученных из-под земли каменьях.
По нужде зашел в первый попавшийся двор. О, ужас! Бытовой мусор, пищевые отходы, рой зеленых мух. под палящими лучами солнца не воздух, а густые миазмы. Тут же на веревках развешано стираное белье. Люди стерпелись, как-то живут не обращая внимания на окружающую их мерзость.
Этот двор выходит на проспект им. Н. А. Семашко. Николай Александрович — земляк ростовчан, был первым наркомом здравоохранения РСФСР в правительстве В. И. Ленина, заведовал кафедрой социальной гигиены Московского университета. Нетрудно представить, какие бы чувства и мысли обуяли наркома при виде мусорных контейнеров, стоящих посреди проспекта его имени...
По техническим причинам на сутки задержался в Ростове. Долго бродил по городу. Изрядно подустал. Ведь за плечами неизменный спутник — почти 40-килограммовый рюкзак. Наконец-то нашел скамейку в парке культуры им. Максима Горького (это рядом с городской администрацией). Присел отдохнуть. Напротив несколько женщин, видимо из «Зеленстроя», рыхлят землю на клумбе, высаживают цветочную рассаду. А календарь уже обронил первые листочки июля! Не в порядке комплимента, а по сути говорю: посади нашего кемеровского мэра В. В. Михайлова хотя бы на месяц в кресло главы администрации Ростова, он показал бы тамошним чиновникам где, когда и как нужно заниматься благоустройством и озеленением. Ох, показал бы!..
Впервые в Волгограде побывал во второй половине 80-х годов. Тогда удручающее впечатление осталось о нем. Облупленные фасады домов, полуразрушенные балконы, там и сям проломы в оградах, истоптанные газоны, примитивные козырьки на остановках городского транспорта. Повсюду печать запустения, беспросветного уныния.
В корне изменился Волгоград за минувшее время. Очищенный от мусора, озелененный, Уходят в даль шпалеры домов, окрашенных во все цвета радуги. Будто причесали, пригладили город. И лица волгоградцев стали иные — улыбчивые, раскованные. Все это вместе взятое, вперемешку с легкой речной прохладой, с музыкой на прогулочных катерах по Волге создают атмосферу праздника на каждый день.
Со светлой грустью прощался с Волгоградом. Доведется ли когда-нибудь встретиться вновь? Но вряд ли...
Почему поставил рядом Ростов-на-Дону и Волгоград? Промышленный потенциал этих городов, на мой взгляд, равнозначный. Поэтому накопление бюджетных средств у них одинаковое. Но местные власти, как видим, по-разному распоряжаются финансами. Отсюда и результаты...
Сотни малых городов с населением в 50-150 тысяч человек разбросаны по необъятным просторам нашей родины. В них в основном сосредоточены предприятия легкой и перерабатывающей промышленности, заводы машиностроения, стройматериалов, станкостроения и металлообработка, предприятия транспорта, связи и сферы обслуживания. К таким городам в Краснодарском крае относится Тихорецк — крупнейший железнодорожный узел на Северном Кавказе.
В Тихорецке проживает более 60 тысяч человек. В недалеком прошлом его взрослое население трудилось на предприятиях местной промышленности, на машиностроительном заводе и заводе металлообработки. Дополнительный доход давали жителям сады и огородничество.
Жили люди не тужили. И вдруг в одночасье рухнул создаваемый десятилетиями хозяйственный уклад страны. Так называемые реформы прежде всего нанесли нокаутирующий удар по малым городам — по глубинке, по корням российского бытия. Полной мерой испил сию горькую чашу и Тихорецк. Он оказался в разряде депрессивных городов, то есть упадочных. Остановились предприятия. В городе появились безработные, бедность и спутники нищеты — пьянство, воровство, проституция, наркомания.
Когда пришел в Тихорецк, первое что воскресила память — фотографии блокадного Ленинграда: Исаакиевский собор, на площади перед ним плантация капусты. Также и в сегодняшнем Тихорецке. Все его улицы, где есть мало-мальски свободный клочок земли, засажены картофелем. Согласитесь, нечасто встретишь подобный городской интерьер. Во всяком случае ни в Топках, ни в Юрге не видел, чтобы люди сажали на улицах второй хлеб.
— Картошку-то не воруют? — спрашиваю дородную женщину, раздающую возле дома корм гусятам.
— Ха! Еще как воруют! Отбою нет от паразитов, — словоохотливой оказалась хозяйка пернатых. — Днем еще ничего. Пацаны доглядывают. Да и мы здесь топчемся.
— А ночью?
— Соседские мужики сделали бригаду. По очереди сторожат. Жить-то надо! — вздохнула собеседница.
Вместе со страной многое пережил-перемог Тихорецк. Он был свидетелем кровавой смуты в гражданскую войну. Не минули его «черные воронки» 30-х годов. Он испытал жуткое лихолетье фашистской оккупации. Наверняка Тихорецк переживет, одолеет и сегодняшнюю напасть. И вновь роскошные розы украсят его улицы...
...Черная, выжженная зноем степь Калмыкии. От горизонта до горизонта. Черная. Иных красок нету. На белесом небе завис расплавленный диск слепящего солнца. Тишина. Оглушающая тишина. Царство Аида наяву. И ты один посреди этого зловещего мира. Будто чужак на какой-то неведомой безжизненной планете. Один... А там, за горизонтом, земная суета, земные радости. Там вволю можно пить воду.
Четвертый день иду, вернее, плетусь по преисподней. Километр-полтора и рюкзак валится с плеч. Знаю, что нужно перетерпеть всего 80 километров, но сознание вопиет: когда же кончится это пекло?
Впереди замаячило что-то странное. Пригляделся. Да это же телевизионная мачта Элисты. Потом показались трубы предприятий. Будто глаже стала дорога. Вон уже четко вырисовывается зеленые купы деревьев. Словно в сказке из-под земли поднимался город...
Делаю себе то горячую ванну, то прохладную. Воды хоть залейся. Наслаждение непередаваемое. Живут же люди! Они каждый день пользуются таким благом.
— Кончай барахтаться! — осторожно стучит в дверь Леонид. — Пельмени стынут.
Леонид Вихоцкий — мой стародавний товарищ по совместной работе в республиканской газете «Советская Калмыкия». Не встречался с ним более десяти лет. Заматерел дружище. Виски обильно посеребрены инеем. Но он все тот же степенный, неторопкий в рассуждениях.
Первый тост — за встречу. Второй — за здравие. Помянули Ю. И. Юдина — нашего бывшего главного редактора, Володю Ковалева, трагически погибшую Ларису Юдину, В. С. Ткачева... Это наши бывшие коллеги. Годы... Потом началось: «А помнишь?!» Пытаюсь узнать у Леонида о делах в республике, о городе.
— Завтра сам увидишь. Поймешь, — уклончиво ответил он.
Помню Элисту, как небольшой провинциальный, но вполне европейский город. Просторные, светлые улицы и площади. Парки и бульвары. Тенистый скверик у памятника А. С. Пушкину. Величественный монумент Оке Городовикову — герою гражданской войны, другу С. М. Буденного. По-кавказски шумные элистинские базары, заваленные арбузами, овощами, фруктами и прочей восточной снедью.
Словно потускнело, поистерлось вчерашнее. Новая, незнакомая мне Элиста показалась каким-то предместьем Лхасы (Лхаса — столица Тибетского автономного района в Китае, центр ламаизма — одного из ответвлений буддизма. — Е. П.). Сегодняшняя Элиста вдоль и поперек расписана буддийской символикой. Со всех сторон на вас меланхолично взирают большие и малые изваяния Будды. На каждом шагу культовые жертвенники, кумирни и прочее (кумирня — небольшая буддийская молельня с фигурками божков).
Окружающее не вызывает восхищение. Наоборот... В Элисте живут русские, немцы, белорусы, евреи, представители народов Кавказа и т. д. У них тоже есть свои национальные традиции, религиозные чувства. Но их со всех сторон обступили тиражные Будды. При всей внешней помпезности столицы современная Калмыкия в социально-экономическом развитии является одним из самых отсталых административно-территориальных субъектов Российской Федерации.
В недалеком прошлом в общественных отарах республики насчитывалось почти три миллиона овец. Без учета частного сектора. Калмыкия производила свыше 10 тысяч тонн (!) тонкорунной шерсти, не считая молока, мяса, хлеба, овощей и другой сельскохозяйственной продукции. По словам сотрудников газеты «Вести Калмыкии», сегодня в степях республики содержится около 500 тысяч овец, то есть поголовье уменьшилось почти в шесть раз. Вот и весь сказ.
В романе И. Ильфа и Е. Петрова «Двенадцать стульев» уездные Васюки не превратились в шахматную столицу мироздания. Так и в Элисте построенный международный шахматный центр не поднял экономику республики. Увы, не поднял...
На окраине Элисты у поста ГИБДД прощаемся с Виталием Сюйвой. Виталий — второй мой товарищ, бывший корреспондент киселевской городской газеты «В бой за уголь».
— Передай привет Гене Юрову, Валере Зубареву! Привет Кузбассу!
Обнимаемся по-братски.
Через четыре часа я стоял на перроне Волгоградского железнодорожного вокзала.
5.СРЕДИ ВОЛКОВ
Меня часто спрашивают, как можно было одному решиться на столь долгое и опасное путешествие. Мол, время криминальное. Да, конечно, доля риска присутствовала. Но многолетнее пристрастие к перемене мест, любопытство, — что там за горизонтом, — взяли верх. К счастью, пронесло, никаких эксцессов, никаких хулиганских выпадов по отношению ко мне не было. Без хамства, однако, не обошлось.
В Пензе на железнодорожном вокзале попросил у буфетчицы кипятку, чай заварить. Не дала. Вторая — то же самое. Третья вообще отвернулась, не соизволила слова вымолвить. Отказать кружку кипятка! Что это — тупость человеческая? А может, сама бесчеловечность?..
В Подмосковье из-за плотной сети автомобильных и железных дорог сбиться с пути проще простого. Поэтому до Мичуринска, в Тамбовской области, ехал на электричке. Рюкзак оставил в зале ожидания. Вышел на привокзальную площадь, где-нибудь перекусить. Тут как тут стоят три тамбовских «волка» — прапорщик, старшина и рядовой милиционер. Здоровые, сытые парняги.
— Документы!
Достаю паспорт с маршрутным листом туриста.
— Пройдем с нами!
В десяти шагах милицейская будка.
— Ну, что турист, сейчас будешь колоться или потом?
— Вы, почему таким тоном разговариваете со мной?!
— Ты не указуй, как нам ботать, — изощряется в красноречии прапорщик. — Где наркотики? Куда везешь?
На стол вытряхнуто содержимое моей дорожной сумки. До последнего шва прощупана одежды. Оказывается, «наметанным» глазом сыщики определили во мне наркокурьера. Им страсть как хотелось добыть этого земля.
— Турист! — гогочет мордастый старшина с мамкиным молоком на слюнявых губах. — Баба из дома выгнала, вот и бродяжничаешь!
— Где наркотики? — не отстает прапорщик, вращая на пальце мой брелок. — У тебя в маршрутке нет Мичуринска. Кому везешь наркотики?
Нервы зажаты в кулак: как бы не сорваться на провокацию, как бы не наделать глупостей. Стоит ли объяснять идиотам, что глупо и невозможно занести в маршрутный лист весь административный справочник России.
— Ты, почему болтаешься по стране без вкладыша? — тянет свое прапорщик.
— Что за вкладыш?
— Ты Ваньку не ломай. Мы не таким рога обламывали! — металл звучит в его голосе. — Кому толкнул вкладыш из паспорта? Где наркотики?
О каком вкладыше «ботал» прапорщик, не знаю до сих пор. Почти час сыпались в мой адрес различные угрозы, оскорбления, унижения. Помалкивал лишь рядовой, копаясь в моих вещах. Видимо, дошло до дуболомов, что нечем на сей раз поживиться.
— Рви когти, борода! — процедил старшина.
Растолкав кое-как по сумке вещички, вышел на свежий воздух. Будто побывал в свинарнике. Позже обнаружил: прапорщик позарился-таки, украл брелок — метровую рулетку. В хозяйстве сгодится.
Сколько же простых, безвинных граждан оскорбят, обворуют эти подонки за время суточного дежурства. Такие «блюстители порядка», вооруженные до зубов, как раз и формируют у людей имидж (образ) современной милиции.
Первым порывом было зайти в городскую администрацию к начальнику милиции. Но осадил свои эмоции. С рюкзаком за плечами, в жару шататься по присутственным местам — дело хлопотное, малоприятное.
Тут кстати подоспела электричка до станции Грязи. Дальше начиналась Воронежская область...
Шумиха — небольшой степной городок в 130 километрах западнее Кургана. Городок молодой. Ему без году 60 лет. Поэтому в Шумихе еще крепко держится сельский уклад жизни. В девять часов вечера уже закрыты магазины, не работают кафе и столовые.
Случайный прохожий подсказал, что можно поужинать в баре «У Гамлета», и указал туда дорогу. Иду и удивляюсь: «Надо же, в такой глуши помнят о великом Шекспире. Издержусь, но что-нибудь попробую из датской кухни». Вот и вожделенный бар. Едва открыл дверь, мне сразу же:
— У нас вход стоит 50 рублей.
Ничего себе! Как ни просил, как ни объяснял кто я и откуда, метрдотель (распорядитель) бара был непреклонен:
— Много здесь всяких шастает.
Отступился. Куда уж нам с суконным рылом да в калашный ряд!
Чуть позже узнал, что Гамлет вовсе не принц датский, а грузинский бизнесмен. Будто бы его папа и мама, страстные поклонники английского драматурга, в честь его нарекли свое чадо столь экзотическим именем.
Около 800 фамилий высечено на плитах мемориала, воздвигнутого в центре Шумихи в память о земляках, погибших на фронтах Великой Отечественной войны. Разве для того обильно пролили свою кровь воины-шумихинцы, чтобы их невосполнимой жертвенностью пользовались сейчас какие-то гамлеты?!
Несолоно хлебавши, покинул Шумиху...
В Барабинске зашел в редакцию местной газеты «Барабинский вестник». Последний раз сделал отметку в маршрутном листе. С коллегами изучил дорогу по карте. От Новосибирска через Тогучин — на Ленинск-Кузнецкий. Путь домой накатанный.
Километрах в 30-40 от Барабинска остановился возле строящегося придорожного кафе. Вечерело. Облюбовал для ночевки укромное местечко, сокрытое от посторонних глаз плотной стеной березняка.
— Вы, пожалуйста, ничего не делайте без нашего хозяина, — попросили работницы кафе. — Он мужчина строгий, с характером.
Поужинал. Появился Сам. Физиономия, встреча с которой не желательна на узкой тропе или в темно переулке. Говорю ему о своем намерении.
— Если поставишь здесь палатку, — цедит он сквозь зубы, — наши приедут ночью и живьем сожгут тебя вместе с палаткой.
Такая перспектива, разумеется, меня не устраивала. Отошел с полкилометра. Разбил бивуак. Пошел дождь. Сушить палатку на сыром кустарнике — дело муторное, затяжное. Снова подошел к кафе.
— Разбросай свои шмотки на штакетнике, — смилостивился хозяин.
Как только он куда-то отлучился, женщины спешно, тайком продали мне буханку хлеба, помогли заварить чай на дорогу.
Что будет с Россией, с простолюдинами, когда подобные хозяева «прихватизируют», скупят ни за грош всю землю?! Прорицателем быть не могу и не хочу.
6.ЧТО ПОЧЁМ?
Читателей, конечно, интересуют, какие цены на продовольствие в магазинах и на рынках, что стоят те или иные услуги в европейской части России.
Оговорюсь сразу, не ставил цель специально ходить и присматриваться к тамошним ценам. Поэтому кое в чем могу ошибиться. Но скажу сразу, — водка, табачные изделия и электроэнергия по ту сторону Урала в полтора-два раза дороже, чем у нас.
Первое мое удивление было в Сызрани, когда увидел копченое сало по 42 рубля за килограмм. Дальше — больше. В Пензе покупал копченый рулет из свиного сала по... 25 рублей за килограмм. Сказки иль байки барона Мюнхгаузена? Не то и не другое. Поверьте на слово. Это правда.
Еще больше удивили цены на юге. В Черкасске литровый пакет молока стоит 6-7 рублей, столько же — десяток куриных яиц, килограмм краковской колбасы — 60 рублей. Разумеется, фрукты и овощи там в два раза дешевле, чем в Сибири. Например, на станции Петров вал, в Волгоградской области, еще в начале июля покупал абрикосы по 20 рублей. Тут уж ничего не скажешь: юг есть юг.
От ассортимента и расфасовки хлебобулочных изделий глаза разбегаются. Кубанцы ревниво берегут славу о качестве своей продукции. Здесь мы уступаем им по всем параметрам. Опять же приходится повторять: юг есть юг. Но...
В том же Черкасске проезд на маршрутном такси стоит четыре (!) рубля, на автобусах и троллейбусах — три. Причем, пенсионеры всех категорий и школьники услугами городского транспорта, включая «маршрутки», постоянно пользуются бесплатно. Откуда местные власти берут средства на дотацию транспортникам, мне не известно.
А у нас?!
Кузбасс — это уголь, химия, черная и цветная металлургия и многое другое. Как говорится, Кузбасс — индустриальное сердце России. Львиная доля его продукции идет на экспорт. Думаю, при таком экономическом потенциале мы могли бы уже использовать долларовые купюры в качестве обоев. Но «нечисто что-то в Датском королевстве».
7.СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
Опять возвращаюсь к вопросу о своем трехмесячном путешествии по стране. Для чего нужно было жертвовать бытовым комфортом, а порой даже рисковать жизнью? Не нами сказано: лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать...
В Красноуфимске красивое, как-то необычно, подчеркнуто элегантно оформленное здание железнодорожного вокзала. На его фасаде прикреплена памятная доска:
«Здание вокзала построено в 1965 году по проекту выдающегося русского архитектора Алексея Викторовича Щусева».
Вот куда заносила судьба Алексея Викторовича! А. В. Щусев — ученик академика Л. Н. Бенуа, заслуженный архитектор СССР, академик АН СССР, четырежды Лауреат сталинской премии. Он — автор проекта Мавзолея В. И. Ленина. По его архитектурным разработкам были построены гостиница «Москва», Москворецкий мост, Большой театр оперы и балета им. Алишера Навои в Ташкенте, здание НИИ курортологии и физиотерапии в Сочи и другие памятники градостроительства и архитектуры XX века.
Допустим, будучи пассажиром, проезжая мимо Красноуфимска, разве мог бы предположить, что вижу творение рук А. В. Щусева? Конечно, нет...
Привокзальную площадь Златоуста в Челябинской области украшает величественный памятник И. Н. Бушуеву (1800-1834). Как видим, Иван Николаевич — современник А. С. Пушкина. Он первым в России разработал методику и технологию художественной гравировки по металлу.
Сам Златоуст — город-легенда. Его мастеровой люд активно поддержал восстание Емельяна Пугачева, снабжал его отряды пиками, саблями, ножами. В Златоусте впервые в России была отлита пушка из стали, освоено производство булатных клинков...
Многое довелось увидеть, странствуя по просторам России, но, к сожалению, многое осталось вне поля зрения. Если бы, к примеру, были лишние деньги, то в том или ином городе сдал вещи в камеру хранения и пошел знакомиться с музеями, памятниками истории и культуры.
Но, увы! Суточная услуга камеры хранения стоит 28 рублей. Это для меня непозволительная роскошь. У меня не было каких-либо спонсоров. Единственный источник финансирования — собственная пенсия. Поэтому приходилось беречь каждый рубль...
Я рассказал лишь о двух дорожных эпизодах. А сколько хранит память!..
С какими проблемами пришлось столкнуться во время путешествия? Сразу же за Новосибирском начинается Барабинская степь. Безводная, безлесная степь. До самого Ишима. Правда, вдоль дорог встречаются озера. Но вода в них солоноватая, непригодная для приготовления пищи.
Такие же дороги и в Европе. Также проложены мимо населенных пунктов по безводной местности. Так что и в Воронежской области мне довелось жевать сухой, не варенный «Ролтан», экономить чай.
Иду по Ставропольскому краю. Пересекаю одно русло Невинномысского оросительного канала. Другое. На их бетонных стенках грозные надписи, выполненные метровыми буквами: «Купаться строго запрещается!» Вода в этих каналах густая, известкового цвета, с зеленоватым отливом. Без запретной надписи, думаю, не каждый человек осмелиться лезть в эту помойку.
Короче, для пешего туризма вода — это проблема проблем.
Человек порушил водные источники, испоганил землю, на которой живет. Что творится на автостраде Москва-Ростов-Баку! Все кюветы, все обочины на ней завалены полиэтиленовой тарой, банками из-под пива «Балтика», пластиковыми бутылками, консервными банками и различной ветошью.
Положим, через 100 лет, какое наследство получат от нас потомки? Гималаи мусора вдоль дорог. Создается впечатление, пока никто не задумывается над этим вопросом...
У меня спрашивают: «Сколько километров ты прошел за истекшее время?» Скрупулезно не подсчитывал, но, думаю, более трех тысяч наберется. Человек среднего физического развития за световой день наверняка 50 километров одолеет. У меня, в основном, так и получалось.
Дневной переход во многом зависит от погоды, от профиля и качества дороги и других внешних факторов. Если, положим, вас целую ночь жучили комары или же холод загонял в «пятый» угол палатки, то, вестимо, на следующий день у вас прыть заметно поубавится.
Иду от печально известной станции Барсуковской, что в Ставропольском крае. Жара за 35 градусов. Начинается подъем. Дорога проложена по террасе. Рядом желтеет тропа, покрытая гравием крупной фракции.
Чем выше поднимаюсь к перевалу, тем неумолимее рюкзак тянет назад. Сверху с грохотом, с ревом несутся тягачи, КамАЗы, полуприцепы и прочие машины. Взгляд инстинктивно направлен в две плоскости. Вперед, чтобы какой-нибудь дурак случайно не зацепил бортом, и вниз под ноги. Стоит оступиться, и ты долго и больно будешь кувыркаться вниз по камням.
Этот тягун в 4000 метров одолел за два с лишним часа...
Великий французский писатель эпохи Возрождения Франсуа Рабле говорил, чем дальше от Парижа, тем длиннее мили. Давно и всецело поддерживаю мнение милейшего Франсуа только в новом осмыслении, а именно — пешеходные километры гораздо длиннее автомобильных и железнодорожных. Кто не верит, может пройти моим маршрутом.
ЭПИЛОГ
До Новосибирска осталось 260 километров. Отдыхаю на обочине дороги. Мимо, странно похрюкивая, протарахтел «Лэнд Круизер». Остановился метрах в десяти. Пригляделся к номерному знаку. На нем код — 42. Ба! Да это же машина из Кузбасса.
Подошел к машине. Поздоровался с шофером.
— Что, двигатель застучал? — спрашиваю его.
— Хуже! — чертыхнулся Володя (так зовут моего нового знакомого). — Поршень полетел.
Пришлось на трое суток прервать завершающий этап путешествия. Стал подручным у В.Чайкова.
Трое суток мы бились над двигателем. Вдвоем сняли-таки головку блока цилиндров. Чугунная она. Тяжеленная чертяга. Убрали неисправный поршень.
— На пяти цилиндрах пойдем?
— Конечно, - заверил Чайков.
Поставили все на место. Но «Лэнд» «заболел» не на шутку. Вышла из строя система топливоподачи. Недаром говорится, где тонко, там и рвется.
Наконец-то устранили и эту поломку. При ремонте пользовались стартером. В результате «посадили» аккумулятор. Одно к одному. Поймали проходящую машину. Завели наш «Лэнд» с буксира.
К вечеру добрались до Новосибирска. Заночевали на его окраине. Утром чуть свет обогнули Новосибирск по южной части и ушли по направлению Ленинска-Кузнецкого.
Село Журавлево встретило нас шумным базаром. Мы уже на территории Промышленновского района. От Ленинска-Кузнецкого Володя подбросил меня до села Демьяновки, а сам повернул назад. Он живет и работает в Карагайле.
На прощанье обменялись адресами. Трое суток мытарств крепко подружили нас.
От Демьяновки до Кемерова добрался на попутной машине.
Вот так и закончилось мое трехмесячное странствие.
Планы на будущее? Ну, есть кое-какие задумки...
Евгений ПЕСТЕРЕВ
