![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
Наконец кончился снегопад. Светло. Воздух чист и свеж ,"как узелок с бельём у выписавшегося из больницы".
Вишь ты, во времена "Сестры моей жизни" больничные причиндалы, видимо, носили в наволочках. Естественно, белых. А не нынешних - у меня синяя в подсолнухах.
Если о цветах и вкусах. Для меня Пастернак - это крепкий тёмный портвейн. Элитный. То есть не всякому доступный.
Ахматова - белое вино. Строгое. В высоких тонкостенных бокалах.
Пушкин с Лермонтовым, наверное, шампанское, гусарская пирушка: "вошёл и пробка в потолок".
Вспоминается название книжки стихов молодого Тихонова - "Брага". Ну, точно - брага. Тихонова мало знаю, но Павел Васильев и Борис Корнилов - да, пожалуй.
Блок - чистый медицинский спирт. Без запаха. Стакан Блока - смертельная доза.
Есенин - медовуха. И гармошка. Да на санях.
Бродский - неторопливо выбирающийся из бутылки ликёр. Настоен на потаённых травах. С полбутылки ноги отнимаются. А потом болит голова. Поэтому не читаю.
Любимый по молодости Багрицкий - молодое вино. Ещё не добродившее. Доходит в желудке. Наутро полстакана хряпнул и опять пьяный.
Как-нибудь ещё повыдумываю. Поковыряюсь в ассоциациях.
Много выпито было простой водопроводной воды. Иногда мочу подсовывали. Хорошо, что круг чтения и общения выработал на неё устойчивый рвотный рефлекс.
Вишь ты, во времена "Сестры моей жизни" больничные причиндалы, видимо, носили в наволочках. Естественно, белых. А не нынешних - у меня синяя в подсолнухах.
Если о цветах и вкусах. Для меня Пастернак - это крепкий тёмный портвейн. Элитный. То есть не всякому доступный.
Ахматова - белое вино. Строгое. В высоких тонкостенных бокалах.
Пушкин с Лермонтовым, наверное, шампанское, гусарская пирушка: "вошёл и пробка в потолок".
Вспоминается название книжки стихов молодого Тихонова - "Брага". Ну, точно - брага. Тихонова мало знаю, но Павел Васильев и Борис Корнилов - да, пожалуй.
Блок - чистый медицинский спирт. Без запаха. Стакан Блока - смертельная доза.
Есенин - медовуха. И гармошка. Да на санях.
Бродский - неторопливо выбирающийся из бутылки ликёр. Настоен на потаённых травах. С полбутылки ноги отнимаются. А потом болит голова. Поэтому не читаю.
Любимый по молодости Багрицкий - молодое вино. Ещё не добродившее. Доходит в желудке. Наутро полстакана хряпнул и опять пьяный.
Как-нибудь ещё повыдумываю. Поковыряюсь в ассоциациях.
Много выпито было простой водопроводной воды. Иногда мочу подсовывали. Хорошо, что круг чтения и общения выработал на неё устойчивый рвотный рефлекс.