Чуя-Катунь 2012
Oct. 17th, 2012 07:09 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
vas_popНынче наши люди сплавлялись по Чуе и дальше - по Катуни.
Сделал материал для "Кузбасса".
Лежит два месяца. Хотя вроде претензий нет.
Здесь публикую, чтоб не пропал.
Сначала снимки Дарьи Кузнецовой.
Это выгул барана.
Командор Егор.
Чуя.
Чуя. Порог "Бегемот".
Чуя. Порог "Турбинный".
Чуя. Порог "Турбинный.
Катунь. Порог "Ильгумень".
Клуб бывалых людей
ПАДЕНИЕ НА «ЧИСЛО ЗВЕРЯ»
ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЕ ВЕДУЩЕГО РУБРИКИ. Чтобы снять интригу заковыристого заголовка, сообщаю: «число зверя» равно 666, это апокалиптическое обозначение универсального страшилы, которого следует опасаться. Но мои бесстрашные друзья, считающие сатану за «чертилу» и шныря, всё ж таки совершили водное путешествие по дьявольски опасным алтайским рекам Чуе и Катуни, стартовав на высоте 1167 метров (за нуль принимается уровень Балтийского моря), а финишировав на 501-м метре.
Сверху вниз упали, значит, на 666 метров.
Вот и вся интрига.
Дальше только подробности.
Нынешнее лето было жарким и на Алтае. Интенсивно таяли ледники. И расход воды в реках, ими питаемых был изрядно выше среднего. Это я к тому, что категорию опасности путешествия в связке Чуя-Катунь следует поднять на единицу: до «пяти» по старосоветской классификации против обычной «четвёрки».
Напомню, что максимальная категория опасности – «шесть», опять же часть «зверского» числа.
Поход был начат пятого августа, это день выезда из Кемерова. Затем ровно тысяча километров до точки старта, то есть до порога «Буревестник», который находится на 769 километре Чуйского тракта. Оттуда 80 километров по Чуе и 160 по Катуни.
Детали, касающиеся материально-технического обеспечения. Снаряжение водников (плавсредства – шестиместный рафт и два двухместных катамарана, вёсла, спасательные жилеты, гидрокостюмы, палатки, спальные мешки и т.п.) было личное, на слэнге водников – «личняк», и кооперативное, накопленное в предыдущих путешествиях – «общак» на том же слэнге. Ремонт «снаряги» и пополнение «общака» производится каждый поход из взносов путешествующих. Дальнейшие расходные статьи: наём транспорта, закупка продовольствия («жор» по-нашему), то на всё про всё брали по десять «штук» с мужика и по восемь с дамы.
Почем с дамы меньше? Отчего дискриминация? А это не дискриминация: дамы меньше пьют. Что правильно.
По моей просьбе лидер группы Виктор «Егор» Зайцев вёл дневник.
Справка о нём. О Зайцеве, а не дневнике.
Человек во всех смыслах замечательный. Заслуженный путешественник России. Полный кавалер Шахтёрской славы. От роду 64 лёт и это всемеро замечательнее, потому что в таком возрасте среднестатистический пенсионер ничего тяжельше огородного поливочного шланга не поднимает, а путешествий, исключая поход в поликлинику, не предпринимает. «Егор», однако, пошёл руководителем на «пятёрку». В спортивно-туристском зачёте это норматив где-то в районе кандидата в мастера спорта.
Такой знак, впрочем, у него тоже имеется. Так что к дневнику.
ДНЕВНИК.
Походы не начинаются в день отъезда или выхода на маршрут. Они рождаются в товарищеском общении. Например, после бани. Или на балконе у пепельницы.
Всю зиму идёт обсуждение во время таких встреч и, как снежный ком, будущая группа обрастает участниками. Исходя из опыта, я делю их на несколько категорий.
Первая. Это немногословные и проверенно надёжные ребята. При встречах они обговаривают сроки, маршрут. В одной руке у них ручка и лист бумаги, в другой – рюмка. Дальше они начинают зарабатывать отгулы, деньги на поход и снаряжение, заранее договариваются насчёт подмен с начальниками. И, само собой, с домочадцами.
Вторая. Обсуждальщики-обещальщики. Они непременно участвуют во всех встречах, активно предлагают самые крутые варианты, обещают достать то и это, организовать транспорт и оборудование. У них в одной руке колбаса, в другой стакан. Они очень хотят в поход, но при этом у них есть почти непреодолимые обстоятельств и нет уверенности. За несколько дней до отъезда вторые переходят в категорию «отказчиков». А ведь надо по составу и количеству народа планировать транспорт на заброску, средства сплава, спасательное оборудование, продукты¸ прикинуть возможности группы и решить проблему окончательных сроков.
Бывало так, что договорились с водителем автобуса на дорогу в две тысячи километров, купили еду на 18 человек, а едут десятеро. И у обещальщиков-отказчиков совесть чиста, красиво грустят и желают удачи.
Это к чему рассуждение?
К тому, что «срубать с хвоста» надо заранее: объявлением общего денежного сбора за месяц до отъезда. В случае отказа от похода деньги возвращены не будут, так как уже потрачены.
Угроза «ударить по карману» срабатывает на 100 процентов.
И ещё об организации похода. Вопросов у руководителя похода много, больше, чем у участников. Матросы индивидуально и задушевно «грузят» начальника своими пожеланиями. Например, отодвинуть отъезд на два дня, так как некому полить огурцы на даче; не брать в поход манку и хмели-сунели; свернуть поход на два дня раньше, потому что надо встретить тёщу из Яшкина и т.п.
Со временем я научился серьёзно и внимательно всех выслушивать и ничего не делать, то есть планов не менять. На график похода может влиять только: катастрофическая погода, травмы участников, аварии в порогах – в смысле вопросы безопасности. А матросы своё в походе отпашут. Работы там всегда не мало, а много. Дрова, костёр, лагерь, погрузка-разгрузка, увязка рюкзаков, подкачка плотов, сушка вещей (вал больше двух метров – обычная история) и продуктов, сбор мусора, гребля на плёсах.
И отдельный вопрос – водка. Есть осторожные и слегка сомневающиеся: не много ли берём?
Не пейте. Действительно, её немало. Но она нужна ещё и на обмены натурой на мясо и транспорт (лошади) там, где требуется помощь от местного народа. В местах слабо населённых водка вернее денег. Но и деньги нужны. Как говорил серьёзный водник-турист из Барнаула Женя «Мыка» Кудряшов: «Денег не суйте, а, впрочем, давайте».
КОММЕНТАРИЙ.
Про дорогу я дневниковую часть опускаю. Чего там. Дорога как дорога. Знакомое тряское дело. Кто дремлет, кто исторические анекдоты травит про национального героя алтайцев есаула Кайгородова, кто рассказывает о чудесах учёного племени, выращивающего на алтайской базе Академии сельхознаук шестиметровых свиней, кто просто песни поёт. Временами звучит бодрый призыв виночерпия: «Кружки на базу!».
Далее звучит лозунг: «Куруй! Куруй! Оп! Куруй», - являющийся всеалтайским народным выражением радости, кружки становятся пустыми и тряское дело продолжается.
Здесь в строку должно заметить, что водный туризм, являясь, несомненно, весьма сложным видом экстремального спорта (сложнее, может быть, только альпинизм)¸ остаётся при этом практическим целиком любительским. Кое-где в мире (в том числе в Горно-Алтайске), конечно, есть школы водников. Но там готовят в основном каякеров – каякинг стал даже олимпийским видом спорта.
Спорт вольных людей, куда я отношу экстремальный туризм, надеюсь, олимпийским видом не станет, не загнать его в очки, метры, секунды.
Впрочем, такие попытки есть. Соревнования по спортивному сплаву проводятся регулярно. На Чуе их организовывал наш покойный друг и однокурсник Егора по Томскому университету Михаил Колчевников. Заслуженный мастер спорта СССР, он погиб на Катуни в пороге «Аккемский прорыв».
Мир ему.
Но спортивная составляющая лишь предуготовляет водника, в том числе каякера, к настоящим путешествиям. Скажем, таким, как это.
И вот экспедиционеры на «Буревестнике». Кстати, туда уже приехал общий друг Григорий, он не на сплав, а прокатиться и проводить. Григорий встретил сплавщиков горячим чаем с колбасой.
Капитан между тем ведёт метеонаблюдения и заносит в судовой журнал список неотложных дел, за каждым закрепляя исполнителей.
ДНЕВНИК.
Шестое августа. Ночью была гроза. Двенадцать штук молний в радиусе 100-250 метров от «колокольчика» Константина Эриксона (новокузнечанин Эриксон – мастер-дизайнер-швец различного туристского снаряжения, включая «колокольчики» - проще сказать, тенты – примечание В.П.).
Утренний наряд на работы: купить двух баранов (Григорий Дементьев, Михайленко, Даша Кузнецова); Андрею «Колбиту» Митасову – обкатка матросиков по порогу «Буревестник», чтобы у них не было квадратных глаз и научились таскать кат; Львову и Лунегову, главным страховщикам, - тренировка на «Буревестнике».
Обстановка вокруг лагеря: куда ни плюнь, везде народ. Томичи, омичи, Курган, Новосиб и много Барнаула. Нашим матросам больше всех понравилась маленькая, как обезьянка Маша, Томск, знакома с Джеком Ковалевским (это известный путешественник, рафтер, участник трансокеанских переходов в группе Кулика, между прочим, награждён медалями Кузбасса «За честь и мужество», «За веру и добро», - В.П.), у этой Маши половина лица – глазищи.
Дальше пошла работа по воде. «Колбит», как таксист, возит народ по порогу. Отпахал восемь рейсов. Безаварийно.
В девятый рейс отправился экипаж: Александр «Хохол» Михайленко, Грачёв, Ирка Дементьева. Всё раком. «Хохол» выпал, весла потеряны. «Морковку» (спасательный шкертик, на конце – оранжевый мешочек, для заметности, - примечание В.П.) я ему бросил элегантно, как девушке мороженое. Не поймал, но на берег вылез.
Грачёв Сашка – молодец. Переместил свою тёщу Ирку на освободившийся баллон катамарана (то есть не допустил переворота) и без вёсел ушёл во вторую ступень порога. Дальше хорошие ребята из города Электросталь дали ему весло. Все живы.
Но опять проблема. Ушли, не зачалившись, и скрылись Лунегов и Львов Мишка. Нет их шесть часов. Поехали искать. Нашли. Они сдуру пропёрли аж до порога «Бегемот», восемь километров. Сказали: «Глубокая разведка».
Чтоб вас, разведчиков…
Итоги дня: баранов привязали к ёлкам на берегу; народ обкатан; погода хорошая; больных нет; Львов не курил.
Седьмое августа.
Небо ясное. Меню: каша пшённая, молочная; каша гречневая с тушёнкой (конина); чай, кофе и – желающим – водка.
Старт назначил на 10.00. Собирались, подкачивались, трахали вола и вышли в 12.15.
Григорию Дементьеву, почётному водителю Чуйского военного тракта, подарили одного барана. Проводили и другого водителя – автобусника Сергея Васильева.
Грамотно и толково (рафт и два катамарана) дошли до «Бегемота», 761 километр Чуйского тракта. Вода в Чуе бешеная. Народу перед порогом – пресс (Москва, Барнаул, Электросталь, Томск, Омск, Челябинск) и никто не идёт, все очкуют.
Коротко решили: пойдёт «двойка» Лунегов-Львов без груза, остальным обнос.
Жара. Пахали, как негры в горах Сахары. Помог подъехавший на своей лайбе Григорий. Забросили шмутки до памятника Леше Шитикову (это наш земляк-кемеровчанин и друг, известный водник, погиб на Чуе в 2004 году, - В.П.).
Но к «Бегемоту». (Сложнейшее препятствие на Нижней Чуе, порог пятой категории сложности, но в большую воду потянет на «шестёрку», начинается с узкости под довольно ветхим деревянным мостом и продолжается что-то около 800 метров, - В.П.)
Второй катамаран стал на якобы страховку на правом берегу, ниже второй ступени, только никакой надёжной страховки там не сделать. Порог: нерегулярная струя с водоворотом сразу за мостом; четыре штуки «бочар» («бочка» - как бы «веретено» из воды и пены сразу за сливом, - В.П.) с высотой два-два с половиной метра; «клык бегемота», это название камня в потоке, обливной по самые уши, а рыла нет.
В 14.20 стартанули и воронка за мостом мгновенно остановила катамаран, поставила вертикально, как для расстрела. Кат был весь в воздухе, а Лунегов на двухметровой высоте.
В эти «наносекунды» они не перевернулись, не потеряли вёсла и река дала им пинка в жопу – пошли считать «бочки».
Я, глубоко не верующий человек, перекрестился и мой пульс пошёл в сторону нормы. Ниже порога весь народ лапал, обнимал и даже целовал героев.
Дальше пошли обычным порядком по серьёзной, большой воде до памятника Леониду Владимировичу Шитикову. Из нашей группы пятеро были с ним в походах – в Саянах, Кузнецком Алатау, на Катуни от ледника Гебблера.
Зарезали барана.
Ночь была такая ясная, что звёзды, как заметила Ольга Сидорова, «просвечивали сквозь палатку».
Больных нет. Львов не курил. Одна дама, патологоанатом по профессии, убедительно предлагала мне пить меньше водки.
Восьмое августа.
Погода ясная. Облака – перо.
Вышли. Прошли до «Турбинного» (715 километр Чуйского тракта, порог отлично виден с дороги, четвертой категории сложности, в большую воду – все «пять», - В.П.). Вода очень большая, с белой пенкой, плёсов нет. Никто, кроме нас, не идёт.
Кат-1: Лунегов, Львов, Сидорова. Кат-2: Михайленко, Грачёв. Эти шли безупречно и чётко зачалились перед «Турбинным», за полста метров до входа в порог.
Рафт шёл очень тяжело. Гребцы пахали. Андрей «Колбит» Митасов и работал, и руководил.
Вловились (то есть наехали на скалу в потоке, экспедиционный командир «Егор» выбросился с плота, чтобы судно избежало переворота, ещё двое сами выпали, но тут же были грамотно выловлены, а мой друг работал на самоспасения в «белой воде», - В.П.).
…А я плыл с веслом вдоль скалки из аллювия метров двести. Причалить мне было негде. Работал изо всех сил и вспоминал шиповник с большими глянцевыми чёрными ягодами, который я видел на Мажойском каскаде Чуи.
КОММЕНТАРИЙ.
Дальше я, укорачивая повествование, перескажу по-быстрому. И своего малость добавлю (а то ревность гложет к мастеру дневникового слова).
Мужика всё ж выкинуло на отмель. Почти полутрупом. Ведь был он сплаве без гидрокостюма, что плохо – вода в Чуе течёт с ледника и теплее семи градусов не бывает. Напомню, при длительном переохлаждении (пятнадцать-двадцать минут) перестают работать мышцы.
Так многие погибли.
Рассказывает, что выполз, «как дохлый червяк». Одно счастье – весло не упустил.
Вышел. Прижался к высокому береговому камню – камень тёплый, солнце нагрело. Хорошо. И глядь – «Колбит» бежит, в руке фляжка, а во фляжке – что?
Дал забот команде и порог «Турбинный». Но обошлось – «горный массив» был в тот день милостив. И всё ж «Горизонт», следующий порог, он метрах в четырёхстах от «Турбинного», ревел «как три паровоза» (так в дневнике), и его решили проходить без груза.
Прошли. И скоро вышли в Катунь-матушку.
Оба порога и следующая за ними нижнечуйская шивера мне неплохо знакомы. Будучи изрядно моложе, мы ходили по ним втроём: с Зайцевым и его дочкой Леной. Сейчас она дама взрослая, мужняя жена и мать, а также успешный адвокат, тогда ж была четырнадцатилетней девочкой. Вода весенняя – ласкковая, потому что максимум воды в алтайских реках приходится на начало августа, когда тепло основательно добирается до ледников. Шли мы, как помнится, на катамаране новосибирского водника Гаранина…
Катунь, судя по дневниковым записям, особых хлопот экипажам не доставила.
Первая катунская ночёвка состоялась на знакомом лично мне месте – на излучине напротив Малого Яломана. Берег там порос высоченными осокорями. Буйные воды нанесли дровец, а выше, на песчано-гравийной полочке, чуть покрытой гумусным слоем, отыскалось много-много шампиньонов. Это означало пир с призывом: «Кружки на базу!» и традиционный лозунг алтайской радости: «Куруй! Куруй! Оп! Куруй!».
Между прочим, «Егор» отметил существенную деталь алтайского бытия. Воздух там горно-степной и традиционно пахнет чабрецом и полынью. Нынче к этому запаху примешивается вонький аромат.
«Егор», как умный экономист-рыночник, сделал вывод, что Горный Алтай поднимается материально, свидетельство тому – повальный рост поголовья крупного рогатого скота, а также лошадей и овец.
Такой, понимаете ли, рост, что иной раз палатку негде поставить – всюду лошадиные «яблоки», коровьи «лепёшки» и овечьи «орешки». И около палаток стоят запачканные в скотских испражнениях тапочки, кроссовки, кеды. И аромат…
Крутые катунские пороги «Ильгумень» и «Шабаш», а также соединяющая их «Кадринская труба» были пройдены без осложнений. Удачно заночевали на «Генеральской поляне», я её хорошо помню, такая уютная прибрежная полочка, закрытая от ветров и поросшая ласковой травкой.
Просвистели мимо устья Урсула и «нелепого вида» (слова «Егора») трёхэтажного строения около него – это строение скептики-разоблачители выдают за «дачу Путина», к которой проведено шоссе с Семинского перевала.
В магазине посёлка Куюс закупили все яблоки и апельсины – тех и других, впрочем, было по четыре штуки.
Кто угадает, что ещё купили томимые жаждой водники?
Кстати, о «даче Путина». Дача ли? Скорее всего, какой-нибудь отдыхательный комплекс – их вдоль Катуни нынче великое множество, начиная от Чемала, становяшегося стандартным евро-азиатским курортом: всюду иностранная речь, кабаки со стриптизом, рекламные плакаты предлагают напрокат коней, верблюдов, девушек и мальчиков…
Но это всё туристы-экстремалы рассматривали накоротке, не отходя от автобуса. Ещё каких-то 700-800 километров и дома…
Комментировал и пересказывал Василий ПОПОК.
Сделал материал для "Кузбасса".
Лежит два месяца. Хотя вроде претензий нет.
Здесь публикую, чтоб не пропал.
Сначала снимки Дарьи Кузнецовой.
Это выгул барана.
Командор Егор.
Чуя.
Чуя. Порог "Бегемот".
Чуя. Порог "Турбинный".
Чуя. Порог "Турбинный.
Катунь. Порог "Ильгумень".
Клуб бывалых людей
ПАДЕНИЕ НА «ЧИСЛО ЗВЕРЯ»
ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЕ ВЕДУЩЕГО РУБРИКИ. Чтобы снять интригу заковыристого заголовка, сообщаю: «число зверя» равно 666, это апокалиптическое обозначение универсального страшилы, которого следует опасаться. Но мои бесстрашные друзья, считающие сатану за «чертилу» и шныря, всё ж таки совершили водное путешествие по дьявольски опасным алтайским рекам Чуе и Катуни, стартовав на высоте 1167 метров (за нуль принимается уровень Балтийского моря), а финишировав на 501-м метре.
Сверху вниз упали, значит, на 666 метров.
Вот и вся интрига.
Дальше только подробности.
Нынешнее лето было жарким и на Алтае. Интенсивно таяли ледники. И расход воды в реках, ими питаемых был изрядно выше среднего. Это я к тому, что категорию опасности путешествия в связке Чуя-Катунь следует поднять на единицу: до «пяти» по старосоветской классификации против обычной «четвёрки».
Напомню, что максимальная категория опасности – «шесть», опять же часть «зверского» числа.
Поход был начат пятого августа, это день выезда из Кемерова. Затем ровно тысяча километров до точки старта, то есть до порога «Буревестник», который находится на 769 километре Чуйского тракта. Оттуда 80 километров по Чуе и 160 по Катуни.
Детали, касающиеся материально-технического обеспечения. Снаряжение водников (плавсредства – шестиместный рафт и два двухместных катамарана, вёсла, спасательные жилеты, гидрокостюмы, палатки, спальные мешки и т.п.) было личное, на слэнге водников – «личняк», и кооперативное, накопленное в предыдущих путешествиях – «общак» на том же слэнге. Ремонт «снаряги» и пополнение «общака» производится каждый поход из взносов путешествующих. Дальнейшие расходные статьи: наём транспорта, закупка продовольствия («жор» по-нашему), то на всё про всё брали по десять «штук» с мужика и по восемь с дамы.
Почем с дамы меньше? Отчего дискриминация? А это не дискриминация: дамы меньше пьют. Что правильно.
По моей просьбе лидер группы Виктор «Егор» Зайцев вёл дневник.
Справка о нём. О Зайцеве, а не дневнике.
Человек во всех смыслах замечательный. Заслуженный путешественник России. Полный кавалер Шахтёрской славы. От роду 64 лёт и это всемеро замечательнее, потому что в таком возрасте среднестатистический пенсионер ничего тяжельше огородного поливочного шланга не поднимает, а путешествий, исключая поход в поликлинику, не предпринимает. «Егор», однако, пошёл руководителем на «пятёрку». В спортивно-туристском зачёте это норматив где-то в районе кандидата в мастера спорта.
Такой знак, впрочем, у него тоже имеется. Так что к дневнику.
ДНЕВНИК.
Походы не начинаются в день отъезда или выхода на маршрут. Они рождаются в товарищеском общении. Например, после бани. Или на балконе у пепельницы.
Всю зиму идёт обсуждение во время таких встреч и, как снежный ком, будущая группа обрастает участниками. Исходя из опыта, я делю их на несколько категорий.
Первая. Это немногословные и проверенно надёжные ребята. При встречах они обговаривают сроки, маршрут. В одной руке у них ручка и лист бумаги, в другой – рюмка. Дальше они начинают зарабатывать отгулы, деньги на поход и снаряжение, заранее договариваются насчёт подмен с начальниками. И, само собой, с домочадцами.
Вторая. Обсуждальщики-обещальщики. Они непременно участвуют во всех встречах, активно предлагают самые крутые варианты, обещают достать то и это, организовать транспорт и оборудование. У них в одной руке колбаса, в другой стакан. Они очень хотят в поход, но при этом у них есть почти непреодолимые обстоятельств и нет уверенности. За несколько дней до отъезда вторые переходят в категорию «отказчиков». А ведь надо по составу и количеству народа планировать транспорт на заброску, средства сплава, спасательное оборудование, продукты¸ прикинуть возможности группы и решить проблему окончательных сроков.
Бывало так, что договорились с водителем автобуса на дорогу в две тысячи километров, купили еду на 18 человек, а едут десятеро. И у обещальщиков-отказчиков совесть чиста, красиво грустят и желают удачи.
Это к чему рассуждение?
К тому, что «срубать с хвоста» надо заранее: объявлением общего денежного сбора за месяц до отъезда. В случае отказа от похода деньги возвращены не будут, так как уже потрачены.
Угроза «ударить по карману» срабатывает на 100 процентов.
И ещё об организации похода. Вопросов у руководителя похода много, больше, чем у участников. Матросы индивидуально и задушевно «грузят» начальника своими пожеланиями. Например, отодвинуть отъезд на два дня, так как некому полить огурцы на даче; не брать в поход манку и хмели-сунели; свернуть поход на два дня раньше, потому что надо встретить тёщу из Яшкина и т.п.
Со временем я научился серьёзно и внимательно всех выслушивать и ничего не делать, то есть планов не менять. На график похода может влиять только: катастрофическая погода, травмы участников, аварии в порогах – в смысле вопросы безопасности. А матросы своё в походе отпашут. Работы там всегда не мало, а много. Дрова, костёр, лагерь, погрузка-разгрузка, увязка рюкзаков, подкачка плотов, сушка вещей (вал больше двух метров – обычная история) и продуктов, сбор мусора, гребля на плёсах.
И отдельный вопрос – водка. Есть осторожные и слегка сомневающиеся: не много ли берём?
Не пейте. Действительно, её немало. Но она нужна ещё и на обмены натурой на мясо и транспорт (лошади) там, где требуется помощь от местного народа. В местах слабо населённых водка вернее денег. Но и деньги нужны. Как говорил серьёзный водник-турист из Барнаула Женя «Мыка» Кудряшов: «Денег не суйте, а, впрочем, давайте».
КОММЕНТАРИЙ.
Про дорогу я дневниковую часть опускаю. Чего там. Дорога как дорога. Знакомое тряское дело. Кто дремлет, кто исторические анекдоты травит про национального героя алтайцев есаула Кайгородова, кто рассказывает о чудесах учёного племени, выращивающего на алтайской базе Академии сельхознаук шестиметровых свиней, кто просто песни поёт. Временами звучит бодрый призыв виночерпия: «Кружки на базу!».
Далее звучит лозунг: «Куруй! Куруй! Оп! Куруй», - являющийся всеалтайским народным выражением радости, кружки становятся пустыми и тряское дело продолжается.
Здесь в строку должно заметить, что водный туризм, являясь, несомненно, весьма сложным видом экстремального спорта (сложнее, может быть, только альпинизм)¸ остаётся при этом практическим целиком любительским. Кое-где в мире (в том числе в Горно-Алтайске), конечно, есть школы водников. Но там готовят в основном каякеров – каякинг стал даже олимпийским видом спорта.
Спорт вольных людей, куда я отношу экстремальный туризм, надеюсь, олимпийским видом не станет, не загнать его в очки, метры, секунды.
Впрочем, такие попытки есть. Соревнования по спортивному сплаву проводятся регулярно. На Чуе их организовывал наш покойный друг и однокурсник Егора по Томскому университету Михаил Колчевников. Заслуженный мастер спорта СССР, он погиб на Катуни в пороге «Аккемский прорыв».
Мир ему.
Но спортивная составляющая лишь предуготовляет водника, в том числе каякера, к настоящим путешествиям. Скажем, таким, как это.
И вот экспедиционеры на «Буревестнике». Кстати, туда уже приехал общий друг Григорий, он не на сплав, а прокатиться и проводить. Григорий встретил сплавщиков горячим чаем с колбасой.
Капитан между тем ведёт метеонаблюдения и заносит в судовой журнал список неотложных дел, за каждым закрепляя исполнителей.
ДНЕВНИК.
Шестое августа. Ночью была гроза. Двенадцать штук молний в радиусе 100-250 метров от «колокольчика» Константина Эриксона (новокузнечанин Эриксон – мастер-дизайнер-швец различного туристского снаряжения, включая «колокольчики» - проще сказать, тенты – примечание В.П.).
Утренний наряд на работы: купить двух баранов (Григорий Дементьев, Михайленко, Даша Кузнецова); Андрею «Колбиту» Митасову – обкатка матросиков по порогу «Буревестник», чтобы у них не было квадратных глаз и научились таскать кат; Львову и Лунегову, главным страховщикам, - тренировка на «Буревестнике».
Обстановка вокруг лагеря: куда ни плюнь, везде народ. Томичи, омичи, Курган, Новосиб и много Барнаула. Нашим матросам больше всех понравилась маленькая, как обезьянка Маша, Томск, знакома с Джеком Ковалевским (это известный путешественник, рафтер, участник трансокеанских переходов в группе Кулика, между прочим, награждён медалями Кузбасса «За честь и мужество», «За веру и добро», - В.П.), у этой Маши половина лица – глазищи.
Дальше пошла работа по воде. «Колбит», как таксист, возит народ по порогу. Отпахал восемь рейсов. Безаварийно.
В девятый рейс отправился экипаж: Александр «Хохол» Михайленко, Грачёв, Ирка Дементьева. Всё раком. «Хохол» выпал, весла потеряны. «Морковку» (спасательный шкертик, на конце – оранжевый мешочек, для заметности, - примечание В.П.) я ему бросил элегантно, как девушке мороженое. Не поймал, но на берег вылез.
Грачёв Сашка – молодец. Переместил свою тёщу Ирку на освободившийся баллон катамарана (то есть не допустил переворота) и без вёсел ушёл во вторую ступень порога. Дальше хорошие ребята из города Электросталь дали ему весло. Все живы.
Но опять проблема. Ушли, не зачалившись, и скрылись Лунегов и Львов Мишка. Нет их шесть часов. Поехали искать. Нашли. Они сдуру пропёрли аж до порога «Бегемот», восемь километров. Сказали: «Глубокая разведка».
Чтоб вас, разведчиков…
Итоги дня: баранов привязали к ёлкам на берегу; народ обкатан; погода хорошая; больных нет; Львов не курил.
Седьмое августа.
Небо ясное. Меню: каша пшённая, молочная; каша гречневая с тушёнкой (конина); чай, кофе и – желающим – водка.
Старт назначил на 10.00. Собирались, подкачивались, трахали вола и вышли в 12.15.
Григорию Дементьеву, почётному водителю Чуйского военного тракта, подарили одного барана. Проводили и другого водителя – автобусника Сергея Васильева.
Грамотно и толково (рафт и два катамарана) дошли до «Бегемота», 761 километр Чуйского тракта. Вода в Чуе бешеная. Народу перед порогом – пресс (Москва, Барнаул, Электросталь, Томск, Омск, Челябинск) и никто не идёт, все очкуют.
Коротко решили: пойдёт «двойка» Лунегов-Львов без груза, остальным обнос.
Жара. Пахали, как негры в горах Сахары. Помог подъехавший на своей лайбе Григорий. Забросили шмутки до памятника Леше Шитикову (это наш земляк-кемеровчанин и друг, известный водник, погиб на Чуе в 2004 году, - В.П.).
Но к «Бегемоту». (Сложнейшее препятствие на Нижней Чуе, порог пятой категории сложности, но в большую воду потянет на «шестёрку», начинается с узкости под довольно ветхим деревянным мостом и продолжается что-то около 800 метров, - В.П.)
Второй катамаран стал на якобы страховку на правом берегу, ниже второй ступени, только никакой надёжной страховки там не сделать. Порог: нерегулярная струя с водоворотом сразу за мостом; четыре штуки «бочар» («бочка» - как бы «веретено» из воды и пены сразу за сливом, - В.П.) с высотой два-два с половиной метра; «клык бегемота», это название камня в потоке, обливной по самые уши, а рыла нет.
В 14.20 стартанули и воронка за мостом мгновенно остановила катамаран, поставила вертикально, как для расстрела. Кат был весь в воздухе, а Лунегов на двухметровой высоте.
В эти «наносекунды» они не перевернулись, не потеряли вёсла и река дала им пинка в жопу – пошли считать «бочки».
Я, глубоко не верующий человек, перекрестился и мой пульс пошёл в сторону нормы. Ниже порога весь народ лапал, обнимал и даже целовал героев.
Дальше пошли обычным порядком по серьёзной, большой воде до памятника Леониду Владимировичу Шитикову. Из нашей группы пятеро были с ним в походах – в Саянах, Кузнецком Алатау, на Катуни от ледника Гебблера.
Зарезали барана.
Ночь была такая ясная, что звёзды, как заметила Ольга Сидорова, «просвечивали сквозь палатку».
Больных нет. Львов не курил. Одна дама, патологоанатом по профессии, убедительно предлагала мне пить меньше водки.
Восьмое августа.
Погода ясная. Облака – перо.
Вышли. Прошли до «Турбинного» (715 километр Чуйского тракта, порог отлично виден с дороги, четвертой категории сложности, в большую воду – все «пять», - В.П.). Вода очень большая, с белой пенкой, плёсов нет. Никто, кроме нас, не идёт.
Кат-1: Лунегов, Львов, Сидорова. Кат-2: Михайленко, Грачёв. Эти шли безупречно и чётко зачалились перед «Турбинным», за полста метров до входа в порог.
Рафт шёл очень тяжело. Гребцы пахали. Андрей «Колбит» Митасов и работал, и руководил.
Вловились (то есть наехали на скалу в потоке, экспедиционный командир «Егор» выбросился с плота, чтобы судно избежало переворота, ещё двое сами выпали, но тут же были грамотно выловлены, а мой друг работал на самоспасения в «белой воде», - В.П.).
…А я плыл с веслом вдоль скалки из аллювия метров двести. Причалить мне было негде. Работал изо всех сил и вспоминал шиповник с большими глянцевыми чёрными ягодами, который я видел на Мажойском каскаде Чуи.
КОММЕНТАРИЙ.
Дальше я, укорачивая повествование, перескажу по-быстрому. И своего малость добавлю (а то ревность гложет к мастеру дневникового слова).
Мужика всё ж выкинуло на отмель. Почти полутрупом. Ведь был он сплаве без гидрокостюма, что плохо – вода в Чуе течёт с ледника и теплее семи градусов не бывает. Напомню, при длительном переохлаждении (пятнадцать-двадцать минут) перестают работать мышцы.
Так многие погибли.
Рассказывает, что выполз, «как дохлый червяк». Одно счастье – весло не упустил.
Вышел. Прижался к высокому береговому камню – камень тёплый, солнце нагрело. Хорошо. И глядь – «Колбит» бежит, в руке фляжка, а во фляжке – что?
Дал забот команде и порог «Турбинный». Но обошлось – «горный массив» был в тот день милостив. И всё ж «Горизонт», следующий порог, он метрах в четырёхстах от «Турбинного», ревел «как три паровоза» (так в дневнике), и его решили проходить без груза.
Прошли. И скоро вышли в Катунь-матушку.
Оба порога и следующая за ними нижнечуйская шивера мне неплохо знакомы. Будучи изрядно моложе, мы ходили по ним втроём: с Зайцевым и его дочкой Леной. Сейчас она дама взрослая, мужняя жена и мать, а также успешный адвокат, тогда ж была четырнадцатилетней девочкой. Вода весенняя – ласкковая, потому что максимум воды в алтайских реках приходится на начало августа, когда тепло основательно добирается до ледников. Шли мы, как помнится, на катамаране новосибирского водника Гаранина…
Катунь, судя по дневниковым записям, особых хлопот экипажам не доставила.
Первая катунская ночёвка состоялась на знакомом лично мне месте – на излучине напротив Малого Яломана. Берег там порос высоченными осокорями. Буйные воды нанесли дровец, а выше, на песчано-гравийной полочке, чуть покрытой гумусным слоем, отыскалось много-много шампиньонов. Это означало пир с призывом: «Кружки на базу!» и традиционный лозунг алтайской радости: «Куруй! Куруй! Оп! Куруй!».
Между прочим, «Егор» отметил существенную деталь алтайского бытия. Воздух там горно-степной и традиционно пахнет чабрецом и полынью. Нынче к этому запаху примешивается вонький аромат.
«Егор», как умный экономист-рыночник, сделал вывод, что Горный Алтай поднимается материально, свидетельство тому – повальный рост поголовья крупного рогатого скота, а также лошадей и овец.
Такой, понимаете ли, рост, что иной раз палатку негде поставить – всюду лошадиные «яблоки», коровьи «лепёшки» и овечьи «орешки». И около палаток стоят запачканные в скотских испражнениях тапочки, кроссовки, кеды. И аромат…
Крутые катунские пороги «Ильгумень» и «Шабаш», а также соединяющая их «Кадринская труба» были пройдены без осложнений. Удачно заночевали на «Генеральской поляне», я её хорошо помню, такая уютная прибрежная полочка, закрытая от ветров и поросшая ласковой травкой.
Просвистели мимо устья Урсула и «нелепого вида» (слова «Егора») трёхэтажного строения около него – это строение скептики-разоблачители выдают за «дачу Путина», к которой проведено шоссе с Семинского перевала.
В магазине посёлка Куюс закупили все яблоки и апельсины – тех и других, впрочем, было по четыре штуки.
Кто угадает, что ещё купили томимые жаждой водники?
Кстати, о «даче Путина». Дача ли? Скорее всего, какой-нибудь отдыхательный комплекс – их вдоль Катуни нынче великое множество, начиная от Чемала, становяшегося стандартным евро-азиатским курортом: всюду иностранная речь, кабаки со стриптизом, рекламные плакаты предлагают напрокат коней, верблюдов, девушек и мальчиков…
Но это всё туристы-экстремалы рассматривали накоротке, не отходя от автобуса. Ещё каких-то 700-800 километров и дома…
Комментировал и пересказывал Василий ПОПОК.
