Памяти Евгения Пестерева
Dec. 18th, 2012 12:38 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
vas_popЭто записки недавно почившего кемеровского журналиста, совершившего на рубеже ближних веков, где пешком, где автостопом, большое путешествие по Сибири и России.
Через пару дней - Девятины по Евгению Михайловичу Пестереву, кемеровскому журналисту и литератору.
Со френдоподачи выкладываю его записки про путешествие по России где-тго около 1998 года, точно не помню, хотя готовил их для публикации в "Губернских ведомостях" (Новокузнецк), ныне не существующей газете.
Интересный, на мой взгляд, человеческий и исторический документ.
Объём большой, поэтому будет два куска
Евгений ПЕСТЕРЕВ
С РЮКЗАКОМ ПО РОССИИ
НЕСКОЛЬКО ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЙ АВТОРА
Первое. Прежде всего, благодарю редактора регионального выпуска газеты «Советский спорт» в Кузбассе» Вадима Антонова — моего главного казначея на период перехода. Вадим четко, безукоризненно обеспечивал мне денежную подпитку. Также благодарю писателя Валерия Козлова, журналистов Виктора Кладчихина, Анатолия Паршинцева и Василия Попка, а также президента областной федерации спортивного туризма Александра Егорова за моральную и материальную поддержку при организации и подготовке этого мероприятия. Если бы не их помощь, мне навряд ли удалось облечь во плоть давнюю мечту.
Второе. Любознательному читателю предлагаю развернуть административную карту России и, ориентируясь по железной дороге, мысленно проследовать из Кемерова через Юргу-2 до Новосибирска. Далее: Омск — Тюмень — Екатеринбург — Красноуфимск. От Красноуфимска нужно резко свернуть на юг и по западным отрогам Урала дойти до Уфы. Отсюда: Самара — Сызрань — Пенза — Рязань — Москва. Из белокаменной дорога через Воронеж ведет на Ростов-на-Дону. Из Ростова кратчайший путь на Кавказ: Тихорецк — Армавир — Невинномысск.
В моем туристическом маршруте последняя точка похода на Северный Кавказ — город Черкесск. Он расположен в шестидесяти километрах к югу от Невинномысска.
Из Черкесска начинается дорога домой. Она проходит оп Ставропольскому краю (Невинномысск — Светлоград — Ипатово — Дивное), пересекает озеро Маныч-Гудило и устремляется в степи Калмыкии до Элисты и дальше — на Волгоград. Дальше путь лежит по правобережью Волги до Саратова. И вот она — Сызрань. Здесь замыкается первый круг — по европейской части России.
От Сызрани уже знакомая дорога на Самару и Уфу. От Уфы открываем новый маршрут — на Челябинск. И дальше — на Курган. Из Кургана снова приходится пользоваться автотрассой до Омска. Здесь замыкается второй Урало-Сибирский круг маршрута. Отсюда до Новосибирска рукой подать. Дальше, минуя Тогучин, уходим на Ленинск-Кузнецкий и в Кемерове замыкаем третий круг маршрута (Кемерово — Юрга — Новосибирск — Ленинск-Кузнецкий — Кемерово).
Итак, уважаемые читатели, мы за час-полтора совершили турне почти в 12 тысяч километров. Все просто. Все хорошо. В действительности на этом пути мне пришлось выбросить две пары обуви. Ведь мой путь пролегал не по проселочным дорогам, а по асфальтовым и песчано-гравийным обочинам автотрасс, где подошвы ботинок «горят», будто на наждаке.
Третье предуведомление. В дороге условия и обстоятельства зачастую не позволяли вести дневник. Но кое-какие, на мой взгляд, наиболее и значимые пометки делал в записной книжке. Поэтому мой рассказ — не хроникальное изложение событий, а свободное описание фактов, наблюдений и впечатлений за трехмесячное странствие.
1.НАЧАЛО
Дробно стучат колеса на стыках рельсов. Электричка все дальше и дальше уносит меня от Кемерова. Я человек, привыкший к перемене мест, но на душе грустно. Ведь надолго покидаю друзей-товарищей, добровольно отказываюсь от устоявшегося бытового комфорта. Грусть перемешана с тревогой — при нынешней обстановке в стране толкая себя в неизвестность. Что ждет впереди?
Во и Юрга-2. На вокзале выясняю: нужно было выйти из электропоезда на последнем полустанке. Там поворот автострады на Новосибирск. Теперь до него придется отмерить лишний десяток километров. Первый промах не обескураживает меня. Впереди дорога длинная. С ухабами и рытвинами. К этому подготовлен психологически.
Уже за пределами Кемеровской области сделал остановку на берегу речушки Ача. Место стоянки вполне подходящее: сухого валежника хоть воз грузи, рядом перекатывается по камням говорливая Ача, синева бездонного неба. Азартно потрескивает костерок. Идиллия! С обедом покончено за полчаса. Кружка крепкого чая и — в путь.
Смеркается. Свернул с дороги до ближайшего березового колка. Поставил палатку. Ужин всухомятку. Усталость буквально валит с ног. Проснулся через час от дикого холода (читатели наверняка помнят: у нас в мае на улице в ночные периоды температура не превышала 2-4 градусов тепла, а то и опускалась за нулевую отметку). Натянул на себя всю теплую одежду, которую взял на обратный осенний переход. Но тепла почти не прибавилось. Не дрожь, а неудержимый колотун сотрясал все тело. Под утро сон все же сморил. Чуть забрезжил рассвет, снова перед глазами мерно поплыл серый асфальт дороги.
Один дневной переход, другой, третий. По ночам холод не выпускает из своих железных клещей. К тому же, видимо, из-за физической усталости и низкой температуры возникли спазмы мышц на ногах. Боль адовая.
Следом за холодрыгой весь организм восстал против экстрима. Начался душераздирающий кашель. Нос превратился в источник неудержимых потоков. Я никогда не прибегал к услугам аптеки, а тут пришлось доставать из рюкзака бромгексин и нафтизин.
Такая катавасия продолжалась 7-8 дней. Наконец-то организм адаптировался к полевым условиям. Заметно потеплело по ночам. Все встало в нормальную колею.
Правда, потом будет несносная жара с неутомимой жаждой, сутками стучать дожди по палатке, досаждать кровожадные комары... Все это ждало меня впереди. А пока толкаю ногами шар земной на восток.
2.СПАСИБО ВАМ, ЛЮДИ!
Изрядно поднадоели «Роллтон» в обед да сухие пайки — на завтрак и ужин. Захотелось чего-нибудь иного, домашнего. Такое желание возникло километрах в двухстах западнее Новосибирска, за станцией Карчат. Подлил масла в огонь дорожный знак сервиса — прямоугольник с голубым окоемом, посреди которого на белом фоне красуются нож с вилкой. Внизу цифра — 200 м. Это означает: впереди пункт общественного питания.
Дошел до первого поворота. Нету вожделенного ножа с вилкой. За вторым — то же самое. Остался позади третий. Упрямо иду, потихоньку матюгаясь на брехун-знак. Матюгаюсь так, чтобы не слышали окрестные березки и осинки.
Вдруг рядом тормозит иномарка:
— Далеко топаешь, борода?
Рассказываю пожилому водителю о казусе.
— Ну, садись! — он открыл дверь.
И весело закрутились километры под колесами автомашины. Один десяток. Другой...
— Вот и приехали, — улыбнулся мой благодетель.
На асфальтированной площадке возле дороги стоят десятка полтора грузовиков. Яркий электрический свет в окнах просторного рубленого дома, легкая музыка создают этакую домашнюю умиротворенность. Неоновая реклама извещает: харчевня «У Шмаковых».
Только-только успел выгрузить свои немудрящие пожитки, шофер развернул машину, торопливо бросил: «Счастливого пути, дед!» И скрылся в наступающих сумерках.
Пельмени были действительно домашние, сибирские. Коричневая корочка котлетки исторгала просто-таки головокружительный аромат.
Дорожная экипировка, объемистый рюкзак сами собой отличали меня от присутствующих в харчевне шоферов-«дальнобойщиков». Пришлось вкратце рассказать о себе.
— Отчаянный старик!
— Надо же решиться на такое!
— Я бы ни за что не пошел один.
Доносилось до меня то от одного столика, то от другого.
Отужинав, вышел на улицу. Надо определиться с ночлегом. Будто по злому умыслу заморосило. А через полчаса ахнул настоящий ливень. Что делать?
На крыльце появилась женщина-кассир.
— У нас нет гостиницы. Вы можете воспользоваться беседкой, — слышу за спиной ее грудной голос. — Правда, там ничего нет. Пол да крыша. Но все же сухо. Не эта хлябь.
Чего же желать лучшего. Мои бока достаточно попривыкли к жесткой постели. Раскинув палатку, залез в нее словно в спальный мешок. Монотонный шум дождя убаюкал за пару минут.
Едва навел утренний туалет, в беседку вошла та же женщина. В руках держала полную тарелку блинов, обильно сдобренных сливочным маслом. С пылу, с жару.
— Это ваше!
— Спасибо! К чему такая роскошь?!
— Угощайтесь! У вас впереди трудная дорога.
Наверное, никто не смог бы устоять перед ее настойчивым «пожалуйста». Я не исключение.
Позавтракав, вышел на трассу. Тут как тут подвернулась попутная машина до Барабинска. До свидания, гостеприимная «У Шмаковых»!
... Всякий раз, когда на пути попадался более или менее подходящий водоем, устраивал день профилактики: делал постирушки, капитально мылся сам, отдыхал. Такое мероприятие организовал в Сызрани.
Серый, прохладный день. Пусто на городском пляже. Спокойно, величаво несет свои воды песенная Волга. На душе умиротворенность. Как-то сами собой приходят на память хокку японского поэта Исикавы Токубоку:
На морском,
пустынном берегу
Я с маленьким играл крабом.
Но лирика лирикой, надо заниматься делом. Постирал белье. Развесил его сохнуть на ближайших грибках. Холодный душ быстроструйной реки будто сбросил с плеч десяток лет. По отлогому берегу поднялся в кафе-шатер. После волжской купели рекомендуется взбодриться хотя бы горячим чаем. Иные напитки в дороге противопоказаны.
Погода не способствовала наплыву посетителей. За стойкой бара одиноко коротала время миловидная девушка. Познакомился с ней. Зовут ее Валя. Год назад она окончила торгово-кооперативный институт. Работу по специальности товароведа не нашла. Вот и пришлось встать за прилавок.
Валя принесла исходящий паром стакан крепкого чая, на блюдце пара пирожных.
— Я ведь сладкое не заказывал.
— Я вас угощаю.
— Спасибо, дорогая! Пирожное — детская забава.
Валя ушла за стойку. «Ни за что, ни про что обидел девушку», — ругнул себя. Через несколько минут она снова вернулась к моему столику, положила блок сигарет «Балканская звезда».
— От этого, думаю, не откажетесь?
— Нет, откажусь. Мои сигареты «Прима».
Валя сокрушенно вздохнула:
— Я так хотела сделать вам приятное! Так хотела...
Вечером мерцающие огни Сызрани растаяли за горизонтом.
Ах, Валя, Валя! Мне надолго запомнятся твои добрые с грустинкой глаза.
... Уже под Ростовом неизменный чай привел меня на придорожную автозаправочную станцию. Изрядно устал под палящим солнцем. Поэтому с чаепитием не спешил. Само собой завязался разговор с барменом. Василий, так его звали, родом из соседней станицы. Поэтому вся беседа вращалась вокруг села. Ведь жили по-человечески, говорил мой собеседник, у станичников доходы были будь здоров. Хлеб сдавали государству будто золотой. Распался совхоз. Все пошло прахом.
— Это же просто вредительство! — горячился Василий. — Кому это нужно было?
Как мог, старался стушевать его страсть: мол, поднимутся фермеры на ноги, все образуется.
— Ха! Образуется! — еще больше кипятился Василий. — Обложили фермеров налогами-поборами, как степных волков. Я три года вкалывал фермером. Из человека стал рабочей лошадью. Еще хуже. А получил... — он выразительно сделал комбинацию из трех пальцев. — Думаешь, мне нравится с лакейской улыбкой стоять за прилавком, по мелочам обсчитывать проезжающих! А что делать? Приходится быть холуем...
Сколько не балагурь, а никто за меня километры мерить не будет. На террасе одеваю рюкзак. Подходит Василий.
— Вот, возьми! — протягивает кепку, полную куриных яиц. — Домашние. свежие.
— Спасибо, земляк! Не надо. Они же испортятся за день на жаре.
Василий задумчиво почесал свою пышную шевелюру.
— Погодь.
Он ушел в бар и тут же вернулся ко мне.
— Эта не протухнет.
Он торопливо сунул мне в карман 50-рублевую ассигнацию и захлопнул дверь. Щелкнул замок...
3.БЕЗ ДОРОГИ
В своем предуведомлении писал, что не буду придерживаться ни хронологической, ни географической последовательности. Поэтому, уважаемые читатели, вернемся на Урал. В город Красноуфимск, расположенный в 150 километрах западнее Екатеринбурга.
Еще в Кемерове планировал из Екатеринбурга напрямую через Казань добраться до Москвы. И надо же, в Красноуфимске осечка. Местные жители подсказали, что отсюда нет прохода на Казань. Ни тропы, ни проселочной дороги. Думал, что это нелепая шутка, но лейтенант милиции подтвердил: да, так.
— Вам надо выбираться на Уфу, — посоветовал он.
Достал старенькую, видевшую виды карту. Никакой дороги от Красноуфимска до Уфы на ней нет. Шляться же наобум по горам — предприятие весьма и весьма рисковое, бесперспективное. Было над чем задуматься.
— Вы не ломайте зря голову, — продолжил лейтенант. — Ребята из ГИБДД помогут.
Каюсь, у меня сложилось предвзятое мнение о работниках Госавтоинспекции. С такими невеселыми мыслями подходил к посту ГИБДД на окраине города. Но спустя немного времени, мы с Игорем Дергуновым — шофером-«дальнобойщиком» мчались на юг по западным отрогам Урала. На спидометре — 100-120 км. В чреве рефрижератора 20 тонн замороженной курятины.
В Уфе местные сотрудники транспортной милиции подсадили меня на электричку до Подхвистинево. Это уже Самарская область. Дальше путь — на Москву.
Что и говорить, работники ГИБДД здорово помогли мне в Красноуфимске. Позже еще трижды, в Элисте, Кургане и Ленинске-Кузнецком, обращался за содействием к блюстителям порядка на дорогах. Никто из них не отказал мне в просьбе. Спасибо им за это!
Я преднамеренно объединил в обособленную группу и рассказал о добродетельных эпизодах, проявленных различными незнакомыми людьми касательно меня. Эти эпизоды сами говорят за себя: вопреки катаклизмам, потрясающим наше общество на протяжении последних 15 лет, в народной среде сохранились вековечные лучшие черты русского характера. В частности, благодеяние. Помните: «Хлебом кормили крестьянки меня. Парни снабжали махоркой». Согласитесь, житейская ноша становится легче, если рядом плечо друга, товарища. Так было, так есть, так будет. Наперекор всяким злосчастиям.
Через пару дней - Девятины по Евгению Михайловичу Пестереву, кемеровскому журналисту и литератору.
Со френдоподачи выкладываю его записки про путешествие по России где-тго около 1998 года, точно не помню, хотя готовил их для публикации в "Губернских ведомостях" (Новокузнецк), ныне не существующей газете.
Интересный, на мой взгляд, человеческий и исторический документ.
Объём большой, поэтому будет два куска
Евгений ПЕСТЕРЕВ
С РЮКЗАКОМ ПО РОССИИ
НЕСКОЛЬКО ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЙ АВТОРА
Первое. Прежде всего, благодарю редактора регионального выпуска газеты «Советский спорт» в Кузбассе» Вадима Антонова — моего главного казначея на период перехода. Вадим четко, безукоризненно обеспечивал мне денежную подпитку. Также благодарю писателя Валерия Козлова, журналистов Виктора Кладчихина, Анатолия Паршинцева и Василия Попка, а также президента областной федерации спортивного туризма Александра Егорова за моральную и материальную поддержку при организации и подготовке этого мероприятия. Если бы не их помощь, мне навряд ли удалось облечь во плоть давнюю мечту.
Второе. Любознательному читателю предлагаю развернуть административную карту России и, ориентируясь по железной дороге, мысленно проследовать из Кемерова через Юргу-2 до Новосибирска. Далее: Омск — Тюмень — Екатеринбург — Красноуфимск. От Красноуфимска нужно резко свернуть на юг и по западным отрогам Урала дойти до Уфы. Отсюда: Самара — Сызрань — Пенза — Рязань — Москва. Из белокаменной дорога через Воронеж ведет на Ростов-на-Дону. Из Ростова кратчайший путь на Кавказ: Тихорецк — Армавир — Невинномысск.
В моем туристическом маршруте последняя точка похода на Северный Кавказ — город Черкесск. Он расположен в шестидесяти километрах к югу от Невинномысска.
Из Черкесска начинается дорога домой. Она проходит оп Ставропольскому краю (Невинномысск — Светлоград — Ипатово — Дивное), пересекает озеро Маныч-Гудило и устремляется в степи Калмыкии до Элисты и дальше — на Волгоград. Дальше путь лежит по правобережью Волги до Саратова. И вот она — Сызрань. Здесь замыкается первый круг — по европейской части России.
От Сызрани уже знакомая дорога на Самару и Уфу. От Уфы открываем новый маршрут — на Челябинск. И дальше — на Курган. Из Кургана снова приходится пользоваться автотрассой до Омска. Здесь замыкается второй Урало-Сибирский круг маршрута. Отсюда до Новосибирска рукой подать. Дальше, минуя Тогучин, уходим на Ленинск-Кузнецкий и в Кемерове замыкаем третий круг маршрута (Кемерово — Юрга — Новосибирск — Ленинск-Кузнецкий — Кемерово).
Итак, уважаемые читатели, мы за час-полтора совершили турне почти в 12 тысяч километров. Все просто. Все хорошо. В действительности на этом пути мне пришлось выбросить две пары обуви. Ведь мой путь пролегал не по проселочным дорогам, а по асфальтовым и песчано-гравийным обочинам автотрасс, где подошвы ботинок «горят», будто на наждаке.
Третье предуведомление. В дороге условия и обстоятельства зачастую не позволяли вести дневник. Но кое-какие, на мой взгляд, наиболее и значимые пометки делал в записной книжке. Поэтому мой рассказ — не хроникальное изложение событий, а свободное описание фактов, наблюдений и впечатлений за трехмесячное странствие.
1.НАЧАЛО
Дробно стучат колеса на стыках рельсов. Электричка все дальше и дальше уносит меня от Кемерова. Я человек, привыкший к перемене мест, но на душе грустно. Ведь надолго покидаю друзей-товарищей, добровольно отказываюсь от устоявшегося бытового комфорта. Грусть перемешана с тревогой — при нынешней обстановке в стране толкая себя в неизвестность. Что ждет впереди?
Во и Юрга-2. На вокзале выясняю: нужно было выйти из электропоезда на последнем полустанке. Там поворот автострады на Новосибирск. Теперь до него придется отмерить лишний десяток километров. Первый промах не обескураживает меня. Впереди дорога длинная. С ухабами и рытвинами. К этому подготовлен психологически.
Уже за пределами Кемеровской области сделал остановку на берегу речушки Ача. Место стоянки вполне подходящее: сухого валежника хоть воз грузи, рядом перекатывается по камням говорливая Ача, синева бездонного неба. Азартно потрескивает костерок. Идиллия! С обедом покончено за полчаса. Кружка крепкого чая и — в путь.
Смеркается. Свернул с дороги до ближайшего березового колка. Поставил палатку. Ужин всухомятку. Усталость буквально валит с ног. Проснулся через час от дикого холода (читатели наверняка помнят: у нас в мае на улице в ночные периоды температура не превышала 2-4 градусов тепла, а то и опускалась за нулевую отметку). Натянул на себя всю теплую одежду, которую взял на обратный осенний переход. Но тепла почти не прибавилось. Не дрожь, а неудержимый колотун сотрясал все тело. Под утро сон все же сморил. Чуть забрезжил рассвет, снова перед глазами мерно поплыл серый асфальт дороги.
Один дневной переход, другой, третий. По ночам холод не выпускает из своих железных клещей. К тому же, видимо, из-за физической усталости и низкой температуры возникли спазмы мышц на ногах. Боль адовая.
Следом за холодрыгой весь организм восстал против экстрима. Начался душераздирающий кашель. Нос превратился в источник неудержимых потоков. Я никогда не прибегал к услугам аптеки, а тут пришлось доставать из рюкзака бромгексин и нафтизин.
Такая катавасия продолжалась 7-8 дней. Наконец-то организм адаптировался к полевым условиям. Заметно потеплело по ночам. Все встало в нормальную колею.
Правда, потом будет несносная жара с неутомимой жаждой, сутками стучать дожди по палатке, досаждать кровожадные комары... Все это ждало меня впереди. А пока толкаю ногами шар земной на восток.
2.СПАСИБО ВАМ, ЛЮДИ!
Изрядно поднадоели «Роллтон» в обед да сухие пайки — на завтрак и ужин. Захотелось чего-нибудь иного, домашнего. Такое желание возникло километрах в двухстах западнее Новосибирска, за станцией Карчат. Подлил масла в огонь дорожный знак сервиса — прямоугольник с голубым окоемом, посреди которого на белом фоне красуются нож с вилкой. Внизу цифра — 200 м. Это означает: впереди пункт общественного питания.
Дошел до первого поворота. Нету вожделенного ножа с вилкой. За вторым — то же самое. Остался позади третий. Упрямо иду, потихоньку матюгаясь на брехун-знак. Матюгаюсь так, чтобы не слышали окрестные березки и осинки.
Вдруг рядом тормозит иномарка:
— Далеко топаешь, борода?
Рассказываю пожилому водителю о казусе.
— Ну, садись! — он открыл дверь.
И весело закрутились километры под колесами автомашины. Один десяток. Другой...
— Вот и приехали, — улыбнулся мой благодетель.
На асфальтированной площадке возле дороги стоят десятка полтора грузовиков. Яркий электрический свет в окнах просторного рубленого дома, легкая музыка создают этакую домашнюю умиротворенность. Неоновая реклама извещает: харчевня «У Шмаковых».
Только-только успел выгрузить свои немудрящие пожитки, шофер развернул машину, торопливо бросил: «Счастливого пути, дед!» И скрылся в наступающих сумерках.
Пельмени были действительно домашние, сибирские. Коричневая корочка котлетки исторгала просто-таки головокружительный аромат.
Дорожная экипировка, объемистый рюкзак сами собой отличали меня от присутствующих в харчевне шоферов-«дальнобойщиков». Пришлось вкратце рассказать о себе.
— Отчаянный старик!
— Надо же решиться на такое!
— Я бы ни за что не пошел один.
Доносилось до меня то от одного столика, то от другого.
Отужинав, вышел на улицу. Надо определиться с ночлегом. Будто по злому умыслу заморосило. А через полчаса ахнул настоящий ливень. Что делать?
На крыльце появилась женщина-кассир.
— У нас нет гостиницы. Вы можете воспользоваться беседкой, — слышу за спиной ее грудной голос. — Правда, там ничего нет. Пол да крыша. Но все же сухо. Не эта хлябь.
Чего же желать лучшего. Мои бока достаточно попривыкли к жесткой постели. Раскинув палатку, залез в нее словно в спальный мешок. Монотонный шум дождя убаюкал за пару минут.
Едва навел утренний туалет, в беседку вошла та же женщина. В руках держала полную тарелку блинов, обильно сдобренных сливочным маслом. С пылу, с жару.
— Это ваше!
— Спасибо! К чему такая роскошь?!
— Угощайтесь! У вас впереди трудная дорога.
Наверное, никто не смог бы устоять перед ее настойчивым «пожалуйста». Я не исключение.
Позавтракав, вышел на трассу. Тут как тут подвернулась попутная машина до Барабинска. До свидания, гостеприимная «У Шмаковых»!
... Всякий раз, когда на пути попадался более или менее подходящий водоем, устраивал день профилактики: делал постирушки, капитально мылся сам, отдыхал. Такое мероприятие организовал в Сызрани.
Серый, прохладный день. Пусто на городском пляже. Спокойно, величаво несет свои воды песенная Волга. На душе умиротворенность. Как-то сами собой приходят на память хокку японского поэта Исикавы Токубоку:
На морском,
пустынном берегу
Я с маленьким играл крабом.
Но лирика лирикой, надо заниматься делом. Постирал белье. Развесил его сохнуть на ближайших грибках. Холодный душ быстроструйной реки будто сбросил с плеч десяток лет. По отлогому берегу поднялся в кафе-шатер. После волжской купели рекомендуется взбодриться хотя бы горячим чаем. Иные напитки в дороге противопоказаны.
Погода не способствовала наплыву посетителей. За стойкой бара одиноко коротала время миловидная девушка. Познакомился с ней. Зовут ее Валя. Год назад она окончила торгово-кооперативный институт. Работу по специальности товароведа не нашла. Вот и пришлось встать за прилавок.
Валя принесла исходящий паром стакан крепкого чая, на блюдце пара пирожных.
— Я ведь сладкое не заказывал.
— Я вас угощаю.
— Спасибо, дорогая! Пирожное — детская забава.
Валя ушла за стойку. «Ни за что, ни про что обидел девушку», — ругнул себя. Через несколько минут она снова вернулась к моему столику, положила блок сигарет «Балканская звезда».
— От этого, думаю, не откажетесь?
— Нет, откажусь. Мои сигареты «Прима».
Валя сокрушенно вздохнула:
— Я так хотела сделать вам приятное! Так хотела...
Вечером мерцающие огни Сызрани растаяли за горизонтом.
Ах, Валя, Валя! Мне надолго запомнятся твои добрые с грустинкой глаза.
... Уже под Ростовом неизменный чай привел меня на придорожную автозаправочную станцию. Изрядно устал под палящим солнцем. Поэтому с чаепитием не спешил. Само собой завязался разговор с барменом. Василий, так его звали, родом из соседней станицы. Поэтому вся беседа вращалась вокруг села. Ведь жили по-человечески, говорил мой собеседник, у станичников доходы были будь здоров. Хлеб сдавали государству будто золотой. Распался совхоз. Все пошло прахом.
— Это же просто вредительство! — горячился Василий. — Кому это нужно было?
Как мог, старался стушевать его страсть: мол, поднимутся фермеры на ноги, все образуется.
— Ха! Образуется! — еще больше кипятился Василий. — Обложили фермеров налогами-поборами, как степных волков. Я три года вкалывал фермером. Из человека стал рабочей лошадью. Еще хуже. А получил... — он выразительно сделал комбинацию из трех пальцев. — Думаешь, мне нравится с лакейской улыбкой стоять за прилавком, по мелочам обсчитывать проезжающих! А что делать? Приходится быть холуем...
Сколько не балагурь, а никто за меня километры мерить не будет. На террасе одеваю рюкзак. Подходит Василий.
— Вот, возьми! — протягивает кепку, полную куриных яиц. — Домашние. свежие.
— Спасибо, земляк! Не надо. Они же испортятся за день на жаре.
Василий задумчиво почесал свою пышную шевелюру.
— Погодь.
Он ушел в бар и тут же вернулся ко мне.
— Эта не протухнет.
Он торопливо сунул мне в карман 50-рублевую ассигнацию и захлопнул дверь. Щелкнул замок...
3.БЕЗ ДОРОГИ
В своем предуведомлении писал, что не буду придерживаться ни хронологической, ни географической последовательности. Поэтому, уважаемые читатели, вернемся на Урал. В город Красноуфимск, расположенный в 150 километрах западнее Екатеринбурга.
Еще в Кемерове планировал из Екатеринбурга напрямую через Казань добраться до Москвы. И надо же, в Красноуфимске осечка. Местные жители подсказали, что отсюда нет прохода на Казань. Ни тропы, ни проселочной дороги. Думал, что это нелепая шутка, но лейтенант милиции подтвердил: да, так.
— Вам надо выбираться на Уфу, — посоветовал он.
Достал старенькую, видевшую виды карту. Никакой дороги от Красноуфимска до Уфы на ней нет. Шляться же наобум по горам — предприятие весьма и весьма рисковое, бесперспективное. Было над чем задуматься.
— Вы не ломайте зря голову, — продолжил лейтенант. — Ребята из ГИБДД помогут.
Каюсь, у меня сложилось предвзятое мнение о работниках Госавтоинспекции. С такими невеселыми мыслями подходил к посту ГИБДД на окраине города. Но спустя немного времени, мы с Игорем Дергуновым — шофером-«дальнобойщиком» мчались на юг по западным отрогам Урала. На спидометре — 100-120 км. В чреве рефрижератора 20 тонн замороженной курятины.
В Уфе местные сотрудники транспортной милиции подсадили меня на электричку до Подхвистинево. Это уже Самарская область. Дальше путь — на Москву.
Что и говорить, работники ГИБДД здорово помогли мне в Красноуфимске. Позже еще трижды, в Элисте, Кургане и Ленинске-Кузнецком, обращался за содействием к блюстителям порядка на дорогах. Никто из них не отказал мне в просьбе. Спасибо им за это!
Я преднамеренно объединил в обособленную группу и рассказал о добродетельных эпизодах, проявленных различными незнакомыми людьми касательно меня. Эти эпизоды сами говорят за себя: вопреки катаклизмам, потрясающим наше общество на протяжении последних 15 лет, в народной среде сохранились вековечные лучшие черты русского характера. В частности, благодеяние. Помните: «Хлебом кормили крестьянки меня. Парни снабжали махоркой». Согласитесь, житейская ноша становится легче, если рядом плечо друга, товарища. Так было, так есть, так будет. Наперекор всяким злосчастиям.
