![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Вознесенский
Jul. 14th, 2012 08:08 amСтарые стихи возникают в памяти.
Неспровоцированно.
Спонтанно.
Может, потому, что новые я никак не воспринимаю? Не вижу в них стихи?
Вознесенский.
Когда-то можно было насмерть подружиться на почве обожания Андрея Андреевича.
Да чего там, мы вкусы поверяли Вознесенским. Вся наша неустоявшаяся юношеская идеология была - Вознесенский.
Ну, и те, кто рядом с ним.
Например, Евтушенко, который, однако, был смел в бытописаниях и не слишком в форме стиха. Ну, там "Как стыдно одному ходить в кинотеатры, без друга, без подруги, без жены".
А также знаменитое: "Ты спрашивала шёпотом: а что потом, а что потом? Постель была расстелена и ты была растеряна".
Не совсем поэзия даже...
Или Ахмадулина - торжественная, нарочито старомодная, распевная такая: "О, одиночество, как твой характер крут. Посверкивая циркулем железным, как холодно ты замыкаешь круг, не внемля увереньям бесполезным".
"Не внемля". Покойный приятель Искандер сказал бы: "Вышак!"
Но Вознесенский шёл смелее и дальше.
Образы с самого начала удивительные: "Шофёр волнуясь гасит газ, как новолунье, синеглаз".
"Пава, паночка, парусок, где там тонешь, наискосок".
Позже: "И из псов, как из зажигалок, светят тихие языки".
Ещё: "Леса мои сбросили кроны, пусты они и грустны, как ящик с аккордеона, а музыку - унесли".
Само собой: "Автопортрет мой, реторта неона, апостол небесных ворот - аэропорт!"
Припомню сюда же эпатажное, все педофилы возбудились: "Как чисто на речке бисерной дочурка твоя трёхлетняя писает по биссектриске!".
Да у него всё эпатаж, дразнилка, раздражение. Как неистовствовали по поводу "Пожара в архитектурном", который "амнистией по тюрьмам":
"Всё выгорело начисто.
Вздыхающих полно.
Всё кончено?
Всё начато!
Айда в кино!"
А уж эта прелестная аллюзия-иллюзия, напоминающая об Эдгаре По. С прозрачным ("А нафига?" в оригинале) русским лозунгом:
"В час отлива возле чайной я сидел в ночи печальной, говорил друзьям об Озе и величье бытия. Но внезапно чёрный ворон примешался к разговорам, вспыхнув синими очами, он сказал: "А нахуя?
Я вскричал, мне жаль вас, птица, человеком б вам родиться, счастье высшее трудиться, полпланеты раскроя!
Он сказал: А нахуя?".
Прелестно не только в плане поэзии, но и по части литературного хулиганства: в пуританском СССР эдакое, да у всех идейных ригористов живот тут же после прочтения схватило.
Постаревшего Вознесенского я уже не воспринимал. Может, потому, что и моя молодость ушла.
Наверное, вслед за стихами.
Они там - далеко. Но вместе.
Неспровоцированно.
Спонтанно.
Может, потому, что новые я никак не воспринимаю? Не вижу в них стихи?
Вознесенский.
Когда-то можно было насмерть подружиться на почве обожания Андрея Андреевича.
Да чего там, мы вкусы поверяли Вознесенским. Вся наша неустоявшаяся юношеская идеология была - Вознесенский.
Ну, и те, кто рядом с ним.
Например, Евтушенко, который, однако, был смел в бытописаниях и не слишком в форме стиха. Ну, там "Как стыдно одному ходить в кинотеатры, без друга, без подруги, без жены".
А также знаменитое: "Ты спрашивала шёпотом: а что потом, а что потом? Постель была расстелена и ты была растеряна".
Не совсем поэзия даже...
Или Ахмадулина - торжественная, нарочито старомодная, распевная такая: "О, одиночество, как твой характер крут. Посверкивая циркулем железным, как холодно ты замыкаешь круг, не внемля увереньям бесполезным".
"Не внемля". Покойный приятель Искандер сказал бы: "Вышак!"
Но Вознесенский шёл смелее и дальше.
Образы с самого начала удивительные: "Шофёр волнуясь гасит газ, как новолунье, синеглаз".
"Пава, паночка, парусок, где там тонешь, наискосок".
Позже: "И из псов, как из зажигалок, светят тихие языки".
Ещё: "Леса мои сбросили кроны, пусты они и грустны, как ящик с аккордеона, а музыку - унесли".
Само собой: "Автопортрет мой, реторта неона, апостол небесных ворот - аэропорт!"
Припомню сюда же эпатажное, все педофилы возбудились: "Как чисто на речке бисерной дочурка твоя трёхлетняя писает по биссектриске!".
Да у него всё эпатаж, дразнилка, раздражение. Как неистовствовали по поводу "Пожара в архитектурном", который "амнистией по тюрьмам":
"Всё выгорело начисто.
Вздыхающих полно.
Всё кончено?
Всё начато!
Айда в кино!"
А уж эта прелестная аллюзия-иллюзия, напоминающая об Эдгаре По. С прозрачным ("А нафига?" в оригинале) русским лозунгом:
"В час отлива возле чайной я сидел в ночи печальной, говорил друзьям об Озе и величье бытия. Но внезапно чёрный ворон примешался к разговорам, вспыхнув синими очами, он сказал: "А нахуя?
Я вскричал, мне жаль вас, птица, человеком б вам родиться, счастье высшее трудиться, полпланеты раскроя!
Он сказал: А нахуя?".
Прелестно не только в плане поэзии, но и по части литературного хулиганства: в пуританском СССР эдакое, да у всех идейных ригористов живот тут же после прочтения схватило.
Постаревшего Вознесенского я уже не воспринимал. Может, потому, что и моя молодость ушла.
Наверное, вслед за стихами.
Они там - далеко. Но вместе.
