vas_pop

Предлагаю вниманию почтеннейшей публики.

«АВГУСТОВСКИЙ ПУТЧ» 1991 ГОДА
ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЕ СОСТАВИТЕЛЯ.
Особенность происшедшего десятилетие назад так называемого «путча» в том, что
сначала это произошло, а потом стали думать, что же такое произошло. Обычная
история – ноги вперёд головы бегут.

«Левое» крыло общество считает,
что в лице ГКЧП (расшифровывается как государственный комитет по чрезвычайному
положению) была предпринята благородная попытка спасти Советский Союз, его
экономическую, политическую и военную мощь. «Правые» уверены, что в августе
1991 года победила демократия. «Диссиденты» из обеих крыльев сомневаются и
несут всякую ересь, со злостью отметаемую и теми, и другими.

Возможно, это досье бросит лучик
света в эпизод нашей недавней, но всё равно тёмной истории с некоей четвёртой
стороны и подвигнет кого-то на шаг в сторону объективности. Но сначала
несколько абзацев сугубо субъективных воспоминаний.

После Ельцина на танке
(придворная охрана прикрывает вождя демократии развёрнутыми «брониками»),
похорон раздавленных другими танками (что случилось с пацанами, что вели те
машины, для меня по сию пору вопрос, но во всяком случае с их стороны
злоумышлений против демократии не было – просто исполняли приказ) и в целом
оглушительной победы прогресса состоялось большое собрание верховной номенклатуры
во Дворце съездов. Было приглашено немало и простой публики. В том числе из
провинции.

Забавно, но было прислано
приглашение мне (а я тогда был соредактором газеты рабочих комитетов Кузбасса)
– почему-то из Совета национальностей Союза, за подписью его председателя, позже
ортодоксального хохла Бориса Олейника.

Меня поселили в гостинице
«Россия». Бесплатно. На Новом Арбате получил пропуск в Кремль. Там же
«приватизировал» на память несколько номеров газеты, названия теперь не помню.
Очень красивая по вёрстке. И любопытная по содержанию. В частности, там были
интервью будущих «гэкачепистов» и тележурналиста Александра Невзорова, автора
блестящей ленинградской программы «600 секунд» (потом стал киношников и снял
совершенно жуткий художественный фильм о Чечне). Посему думаю, что Совет
национальностей был не очень-то «за» грядущие «демократические» перемены. Во
всяком случае, мой «шеф» – чиновник 
данного учреждения, помогавший с гостиницей и пропуском, был явно не в восторге
от всего происходящего: «Спектакль», - буркнул в ответ на робкие расспросы
провинциала.

А мне понравился красивый
трёхцветный флаг на Белым домом и ощущение праздника тоже понравилось. К
пьяненькому защитнику демократии (они носили на рукаве трёхцветные повязки», а
потом их наградили медалями «Живое кольцо») в подземном переходе на «Арбатской»
отнёсся, как к брату.

Нам вообще из Кемерова всё
виделось по-иному – мы, до упора радикализированные всесильным рабочим
движением, ничего хорошего от путча не ждали и побаивались, что вот-вот придут
дяденьки-коммунисты и поставят на газоне близ редакционного здания виселицу,
куда и вздёрнут нас, бессовестных болтунов.

Помню, что особенно напряжённым
из-за неизвестности, что происходит, а главное – что произойдёт был первый день
августовских событий. Ну, газету-то мы выпускали и на первой странице портрет
главы ГКЧП Янаева (номинально он был вице-президентом у Горбачёва) поставили –
в духе ковбойского Дальнего Запада, мол, «разыскивается преступник», «wanted». Как по телефону из
Москвы пришло обращение Ельцина и Хасбулатова, вверстали и его. И с «Кузнецким
краем» поделились. А те с «Кузбассом». Ещё я сочинил обращение к читателям. Со
слезой: может быть, прощаемся навсегда, простите, ежели чего не так, да
здравствует Ельцин, погибаем «за нашу и вашу свободу». А из углового оконца
третьего этажа вывесил трёхцветный флаг, приколоченный к водницкому веслу,
дружескому подарку, – вот, мол, где находится «свободная территория России».

Похожее смятение по-видимому
испытывали и наши учредители из Совета рабочих комитетов – они с моим коллегой
Шагиахметовым (а третий соредактор Шишватов находился в отпуске на море)
удалились куда-то в Прокопьевск и решали, что делать, оставаться в городах и
объявлять забастовку или уходить в леса и продолжать антикоммунистическую борьбу
за прогресс партизанскими методами. Подогревало публику телевидение. Ну, самый
главный «смутьян» Саша Колпаков в буквальном смысле грелся в тот момент где-то
в Сочах, оставалась Света Войтович и во время интервью с Тулеевым ей подсунули
сообщение из Москвы – бывшая кемеровчанка Татьяна Худобина (нынче ведёт
передачи на РТР) сообщила, мол, только что начат штурм Белого дома. Интервью,
понятно, смазалось, а народ в массе своей насторожился, ну, блин, должно, всё ж
виселиц не избежать.

А мне время от время поступали
звонки с жестокими шутками. То насчёт высадившихся в аэропорту десантников,
которые вот-вот придут громить областной Совет. То насчёт милицейского конвоя,
отправившегося нас арестовывать. То о камере в СИЗО, освобождённой под грядущие
репрессии.

Короче говоря, отправил я всех
редакционных женщин по домам от греха подальше, вдруг в самом деле придут с
наручниками, а сам сел пить спирт с Серёжей Павловым – приятелем-туристом:
пришёл, чтоб в случае чего подраться за ту самую свободу.

21 августа уже стало полегче. В
Москве у нас объявился собственный корреспондент Максим Хрусталёв, передававший
свежие новости прямо из Белого дома. По телефону, который у нас так и не
отключили (ещё примета чисто опереточного путча – его устроители не делали
самых элементарных вещей ради успеха собственного начинания). Звонили
героические Малыхин с Кислюком (будущие представитель президента и губернатор)
и клацали в трубку затворами «калашей» (вот откуда, полагаю, у Кислюка
впоследствии появилась эдакая страсть к оружию и стрельбе на полигонах –
повоевать не удалось в августе), мол, мы победим, держись, ребята!

Впрочем, уже 22-го мы ходили в
сугубых победителях. И где-то около этого времени нас со Стасом Поляковым
встретил на улице ехидный Дима Сагара: «Ну, что не репрессировали вас? А как
вам, вижу, этого хотелось!»

Но о сборе в Кремле.

По незнанию я сел в самое пекло
– в ложу главной  номенклатуры. Оказался
рядом с маршалом авиации (фамилия из головы вылетела), который вскоре был
назначен военным министром России. Взял блиц-интервью на диктофон – ничего
интересного, общие фразы. Вадим Бакатин, бывший первый секретарь Кемеровского
обкома КПСС, а тогда начальник КГБ, в темпе раскрывавший секреты нашей
разведки, разговаривать отказался. В фойе встретил бывшего кузбасского депутата
Юрия Голика, одно время приближённого Горбачева. Тот сказал, что во время
«путча» «ушёл под корягу» какой-то большой налим. На вопрос «Кто именно?»
многозначительно поулыбался. В курилке поговорил с писателем Фазилем Искандером
 – я обожал его рассказы про Чика, – но больше на литературные темы. Ещё
была встреча с Игорем Збронжко, журналистом с «Пульса», а тогда депутатом
РСФСР. «Збронж» был грустным, говорил, что на депутатском заседании их
просто-напросто изнасиловали, заставив голосовать за какие-то там резолюции без
обсуждения.

Что это за резолюции мы сразу и
узнали – от президиума выступил Нурсултан Назарбаев и всё объяснил про грядущую
Беловежскую пущу. Короче, на следующий день Советского Союза фактически уже не
было (хотя официальная «Беловещская пуща» состоялась только в декабре). Я ещё
потусовался в Москве пару дней. На концерт в честь великой победы не пошёл –
смотрел его по телевизору в гостиничном номере. Запомнилась хамская частушка:
«Бронетранспортёр горит у села Чугуева, ну и пусть себе горит железяка…», -
дальше был скрипичный аккорд…

Дома шло усиленное становление
новой номенклатуры. По бывшему зданию обкома КПСС, куда мы на время
переселились, бродили какие-то тёмные личности и из кабинетов исчезали вещи (у
меня украли телефонный аппарат и симпатичный «степлер», редкость по тем
временам, у Шагиахметова спёрли шапку). Кислюк строго говорил по ТВ: «Руки
прочь от командной системы», - соображал, что областью надо управлять, а
управленцев среди «демократов» нету.

А потом потихоньку начался
маразм. И продолжался он половину, если не больше, послепутчевского
десятилетия…

Далее собственно досье,
состоящее из документов и цитат, выбранных из книг и статей российских
политиков и политологов, писателей и журналистов новейшего времени. Подчеркну,
что подбор текстов может кому-то показаться не отражающим в полной мере суть
происшедшего десятилетие назад. Ну, тогда собирайте свои досье. А у меня
получилось именно так, как получилось.