vas_pop

ГЕНКА

     Этот - бобыль. Знаешь, кто такой бобыль? Знаешь, конечно. Ну, один живёт весь век. По молодости, правда, женат был. И дети были. А где они сейчас и не скажет – давным-давно разъехались с бабой, бросила она его.

     Мать померла уж года четыре. А отец сразу после войны – сделал их с сестрой и отвезли на кладбище.

     Коммунист. В партию его, правда, не принимали никогда. Но коммунист, можно сказать, идейный – не любит «кулаков». Загубили, говорит, Советский Союз.

     Сестру не жалует. «Торгашка». К тому ж городская и богатая – машину имеет с мужем и дачу. А та им, вечно грязным, просто брезгует. Редко заезжает попроведать.

     Покойную маманю Генка тоже осуждал за «кулацкий дух». Та корову держала и огород. Надоит молочка – везёт в город или дачникам. Так же с картохой – ещё молодую продаст, эдак дороже. Деньги на сберкнижку.

      Как пропали они у неё в «перестройку», Генка смеялся – так, мол, тебе и надо. А маманя снова стала копить и дома прятать. Генка неделю «лимоны» искал после похорон. Нашёл в кухонном столе – оказывается, ящик стола был с двойной задней стенкой.

     Не знаю, сколько нашёл, но гулял мужик долго.

     Потом стал всякое добро продавать. Вернее, менять за самогонку. Сначала корову. Дальше телевизор черно-белый. Холодильник. Плитку газовую.  Осталось, короче, у них дома всего-ничего – койка с панцирной сеткой и табуретка. Пролетарий, словом.

     Да он в доме-то и не живёт. Тесно, говорит. Домик-то и в самом деле мал – в полный рост не встать. Так что живёт Генка в сараюшке. И при матери там жил – в одной половине корова, в другой он.

      Сам  химический стаж выработал. Пенсия хорошая. По деревенским меркам так даже большая. И ничего ему не надо. Ну, посадит немного картошки, зимнего чеснока, чеснок он любит, через сельсовет угля выпишет для печурки, а так всё больше посиживает на полусгнившем брёвнышке у ограды. Мимо люди ходят. Кое-кто завернёт покурить да поговорить.

-         Раньше в нашем лесу чижей было – ох и пели, - любит рассказывать Генка.

-     Теперь и не слыхать. Эх, загубили, гады, советскую власть...