vas_pop

 

ГОНКИ НА ПАРОВОЗАХ

 

Недавно состоялась премьера кинофильма «Край». Исполнитель главной роли Владимир Машков стал Почётным гражданином Кузбасса.

Думаю, это был только повод отметить земляка – артиста с мировым именем. Самим фильмом, на мой взгляд, восхищаться не стоит. Очередной случай, когда, ожидая потрясения от фильма на сибирскую тему, получаешь очередную «развесистую клюкву». Это не касается актёрских работ – Машков, Гармаш и другие выше всяческих похвал.

Фильм прежде всего сценарный и режиссёрский брак.

В основании сюжета построенная где-то в Сибири, недостроенная и брошенная в войну железная дорога. В строительстве участвовали немецкие инженеры. Дочь одного из них укрывается в тайге (видимо, от репрессий) и живёт в брошенном паровозе.

Тупичок, где паровоз и немка, укрыт за рекою, туда не попасть - мост, построенный немецкими инженерами, разрушен ледоходом.

То ли ледоход случился небывалый, то ли качество моста такое. Но вообще-то немецкие инженеры вне критики.

На уцелевшей части железной дороги паровозы вполне ходят. Тут даже две колеи. Рядом лесоповал и бараки, где живут «враги народа». Одна из «врагинь» вроде как бы родила от немца, будучи на работах в Германии, так и живёт с ребёнком-«трофеем». Потом, впрочем, оказывается. что она укрыла дитё от военных действий, спасла то ли из-под артобстрела, то ли из-под бомбёжки. 

Сюжет напоминает историю солдата-спасителя, какому памятник в берлинском Трептов-парке. Однако героиню отправляют в Сибирь – это ж про «страшные» советские времена, их не переужастишь.

На лесоповале у неё завязывается любовь с фронтовиком-орденоносцем. Он бывший паровозный машинист, он любит паровозы и умеет развивать на них бешеные скорости.

Дальше пересказывать не буду. Ибо пересказ получится со злой иронией, а злость это не аргумент, иронично можно даже Евангелие пересказать.

Буду по сути. Мне кажется, сценарист и режиссёр сэкономили на консультантах. На историке, на железнодорожнике, на военном, на криминалисте. И других.

Начинаем с начала. Вот лагерь и в нём "враги народа". Мужики и бабы.

Это неправда. Отдельно существовали женские лагеря и поселения, отдельно мужские. Справьтесь у Солженицына в "Архипелаге ГУЛАГе". Или у нашей землячки Фаины Самойловой, отставном подполковнике внутренней службы, авторше записок "Гражданка начальница", сейчас по её автобиографической книжке снимается телефильм.

Женщин обычно направляли на работы в сельское хозяйство. Полным-полно было таких поселений в Сиблаге. В частности, в Чебулинском районе. Например, Орлово-Розово славилось высокой продуктивностью животноводства.

Да, я хочу сказать, что женщина-сучкоруб - нонсенс. Эта работа не всякому мужику по плечу. В лес под конвоем направляли проштрафившийся люд не для уничтожения, а чтобы плановые кубометры давали на благо народного хозяйства. Злее самого злого энкаведиста - ПЛАН, обязывавший беречь рабочую силу и помогать ей производительно трудиться.

И деталь, продиктованная очевидным незнанием, хотя кадр с виду эффектный:  топоры, как опята, вросшие, врубленные в колоду. Идут лесорубы и разбирают их. Это неправда. Всяк работник готовит ручной инструмент по своей руке. Это важно - не набьёшь мозолей, быстро не устанешь. Поработал, топор за пояс. А не в общую колоду.

И ещё неточность - топоры плотницкие. На лесоповале используются другие - с длинной ручкой, как у колуна, и более тяжёлые. Проще дерево зарубать, чтоб правильно упало (а валят-то не бензопилами, а вручную - эдак колоритнее, Сиблаг же), и сучья обрубать.

Ещё вопрос. Какого рожна делает в лагерном бараке машинист-паровозник, которого играет Владимир Машков? Он же вольный и заслуженный человек. А если это не лагерь, то почему «враги народа», общий стол с пайкми и офицер НКВД, призывающий «держать строй».

Однако, наверное, всё ж не лагерь. Тем более прямо на железной дороге, откуда недалеко до больших городов. «Доберёмся до Иркутска - документы тебе выправим», - уговаривает на любовь один персонаж подругу Машкова.

Тогда что это за странное поселение?

И у меня всё ж никак не развеиваются недоумения по поводу этой девушки. Ну, оказалась на работах в Германии. Туда массово угоняли нашу молодёжь с оккупированных  территорий. Моя близкая родственница, упокой Господь её душу, и её подружки из села на Киевщине два года отпахали на заводе под Дрезденом. После войны все вернулись в деревню. 

Кроме Анны. Она отличилась - вышла замуж за офицера Красной армии и уехала с ним в Сибирь.

Девчата проходили обязательную «фильтрацию». Выяснить, кто сотрудничал с немцами, было несложно. И кто с ними спал - тоже. А тут девушка даже и беременной не ходила. А всё равно - в сибирский лагерь.

Ещё одна невозможная деталь послевоенного быта - самогонка.

Ещё перед войной самогоноварение наказывалось десятью годами тюрьмы. Как вредительство. В 1948 году (приблизительно этим временем можно датировать события, происходящие в фильме) вышел  Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об уголовной ответственности за изготовление и продажу самогона».

И даже в относительно мягкие  «застойные» времена действовала статья УК за номером 158, обещавшая за злостное самогоноварение до трёх лет отсидки с конфискацией имущества.

В кинофильме она рекою льётся. Пьют «враги народа», пьют их охранники, а некий национальный кадр (ну, типа, коренной таёжный житель, наверное, шорц) ни на минуту не расстается с четвертью мутной жидкости.

Попутный вопрос: почему - МУТНОЙ? Самогон есть продукт перегонки, то есть спиртосодержащий конденсат - прозрачный, как слеза комсомолки.

Но режиссёру, наверное, надо, чтоб это была мутная сивуха, так кинематографичней.

Дальше пошли.

Лесоповал идёт возле магистральной железной дороги с широкой колеёй. Невероятно. Да тут всё вырубили, когда дорогу прокладывали. В девятнадцатом, скорее всего, веке. 

На лесосеки широкую колею не строют. Туда ведут узкоколейные железные дороги. Платформы с лесом таскают мотовозы. Такая дорожка спокойно проходит по гатям через болота, через небольшие речки - по деревянным мостам. Узкоколейки не требуют специальных насыпей, иногда можно обойтись даже без шпал, а как кончалась лесосека, не жалко такую временную дорогу бросить.

Возможно, на узкоколейках были некогда и паровозики. Помню, стоял такой ма-а-аленький на моей родине - у депо станции Топки, в тупичке около железнодорожного училища. Похож был на паровозик братьев Черепановых из учебника физики.

Узкоколейка - повторяю. Строительство широкой колеи - это грандиозная задача, которая по силам лишь государству.

Тут же вопрос: уму непостижимо, как построенную ширококолейную дорогу и мостовой переход через реку умудрились забыть при социализме, который, как известно – учёт.

А на незабытой части двухпутка. Поэтому сумасшедшие машинисты устраивают паровозные гонки по параллельным путям. Ну, как бы на перегоне Тайга - Юрга, там километров пятьдесят, мчат в одном направлении два бешеных паровоза.

Представили? Бред.

Но я готов предположить, что это гонки внутри станции. Если станция большая, то километров пять им гоняться. Если полустанок (а тут вроде так оно и есть), то на длину пары составов. Длина стандартного пассажирского вагона двадцать с мелочью метров, значит максимум километр.

Но они, понимаешь, в азарте. Они нагоняют, перегоняют, отстают и снова нагоняют. Смех и ужас в одном флаконе, ведь выезд на красный свет - преступление. За это надо посадить всех его участников - от стрелочника до начальника станции. А они нифига себе - гоняются...

Кстати, окончательно двухпутным по всему протяжению Транссиб стал только в 1990-е годы. Это так, для сведения.

Но продолжаем.

Вот Владимир Машков обнаруживает в лесу заваленный хвойными ветками (для маскировки, что ль?) паровоз. Стучит кувалдой ему по колёсам. Радуется. "Живой", - говорит.

Дурень. Не Машков, конечно, а сценарист. Ибо не колёса главное в паровозе. Паровоз это очень сложное устройство. Самое сложное в нем - котёл. Паровоз жив, если жив котёл. 

Экзотика просто с ног валит.

Вот кадр, где медведь гонит из тайги вышедшего по нужде машиниста.

Представьте: идёт по Транссибу (ну, не по Транссибу, а по перегону Мундыбаш – Кондома) паровоз и вдруг машинисту приспичило. Он останавливает поезд и бежит в лес. Нет бы, как обычно делают паровозники (я в курсе, у меня друзья после школ кочегарами стаж зарабатывали для поступления в вузы),  тихонько погадить в тендере на куче угля, а следы закинуть в топку, - ишь, интеллигент, вышел задницу морозить на вольную волю.

И едва не поплатился. Но сбёг.

Паровоз тутукнул и попёр, чух-чух-чух, шевеля шатунно-кривошипным механизмом. Медведь вот-вот нагонит. Ан, нет - угля полную топку нашвыряли, подзавяз, облом тебе, страшное животное, не залёгшее в берлогу…

Аборигену, который всё время жрёт самогонку, Машков дарит орден Красной звезды. Абориген показал путь к паровозу. Киногерой не в состоянии сообразить, что тот паровоз не по тайге уехал к месту стоянки, а прошёл по рельсам. К нему должна вести колея - две рельсы и шпалы, и не надо специальных навыков следопыта.

И почему орден? У Астафьева в «Царь-рыбе» циник и сукин сын Гога Герцев выменивает на опохмёлку медаль у спившегося фронтовика, чтобы выточить из серебрушки блесну. А этому он надобен, чтоб на шапку прикрутить...

Ещё.

Герои фильма для обогрева разжигают костёр. Сценарист явно «городской мальчик», он не знает, из чего делаются таёжные костры. В дремучей тайге полно прямо стоящих умерших деревьев. Они сухие и легко валятся. Пара стволов и готова «нодья», на всю ночь. А эти недоумки таскают хворост и ломают веточки толщиной с дамский пальчик.

Фильм изо всех сил спасают актёры. Плохих просто нет. Но спасти не удаётся.

…Посмотрев, думаю о великих кинофильмах. У Тарковского в «Зеркале» точность деталей скрупулёзная. И при этом глубокая смысловая наполненность. Шукшин – всё настоящее. Всякий жест героя – жест живого человека. Любая лента Данелии – фильм без вранья.

Кинематографическую культуру потеряли, что ли? Ведь очевидно же: соврал в малом – соврал в целом.

Василий ПОПОК.